не входит в мою компетенцию.
— Кто там?
— Я полагаю, что узнаем, если кто-нибудь откроет.
Стук наводил на мысль, что там кто-то очень расстроенный.
Палёная раздражённо фыркнула, что больше подходило бы одной из наших недавних гостей, молодым совершеннолетним леди. Она с топотом прошла через холл.
Морли сказал:
— Если бы она была человеком, то я решил бы, что её замучил ПМС.
Примерно так и есть. Он у неё скоро наступит.
— Я, возможно, и сам пересекался с этим парнем когда-то.
73
Палёная отвела Барата Алгарду в комнату Покойника. Настроение у него было не очень хорошее, но заявился он быстро. Сеточного шлема на нём не было, скрывать он ничего не собирался.
Барат Алгарда был крупным человеком, размером с Плоскомордого, уродливым и неопрятным. Он походил на неудачливого головореза, сидящего без работы из-за действий Дила Шустера против теневой экономики. Этот образ поддерживался им самим. Это создавало у людей ложное впечатление о реальном Барате Алгарде. Он был столь же умен и быстр, как и его потомки женского пола. У него был единственный талант в магии, но очень сильный, он обладал внутренним сопротивлением к зондированию сознания со стороны Покойника.
Алгарда был смуглей и шире, чем Кара и Кеванс. Кара походила на свою мать, которую я видел когда-то в качестве призрака. Кеванс получила больше по отцовской линии, она никогда не была бы красавицей.
Алгарда едва взглянул на Покойника:
— Ну?
Палёная осталась стоять в дверях, наверное, чтобы успеть среагировать, если Алгарда станет активно враждебным. Он становился таким раньше, когда думал, что его дочерям угрожают.
— Кеванс объяснила, что происходит?
— Честно? Не совсем. У меня сложилось впечатление, она считает, что её несправедливо обвиняют.
— Вполне возможно.
— Она так же считала, когда их компашка разводила гигантских жуков, — и добавил: — Слава Богу, они не делали никаких пауков.
Я вздрогнул, пауки мне тоже не нравились.
— Вы должны признать, у Кеванс есть черты социопата.
— Это семейное.
Да уж.
— Позвольте разъяснить кое-какие моменты, которые оказались связаны между собой.
Я ввёл его в курс дела.
— Странно. А причём тут моя дочь?
Я начал подыскивать слова получше, чтобы указать на склад, принадлежавший его матери.
— Не Кеванс, а Седлающая Ветер.
Я высказал всё прямо, опустив личные отношения.
Один раз он меня прервал:
— Наследный принц, да?
— Да.
Морли слушал молча. Плеймет присоединился к Старым Костям в стране грёз, только ещё и храпел. Любопытная Палёная выглядела так, словно мой отцензурированный рассказ нагонял на неё дремоту.
— Стеклянная посуда, да? — ни с того ни с сего задумчиво сказал Алгарда. — Необычная стеклянная посуда. На складе. В Квартале Эльфов.
— Где Кеванс жила целый год. В месте, принадлежавшем вашей матери.
Казалось, он слегка удивился.
— Странная женщина, моя мать. Она всегда что-то скрывала.
Почему просто не перейти на следующий уровень таинственности? Хотя Покойник предостерёг бы меня от поспешных выводов, основанных на предубеждении.
Я повторил:
— Есть доказательства, что Кеванс находилась там. У Спецов они есть. Она и сама сказала, что была там год. Кеванс узнала о том месте, потому что бабушка водила её туда, когда ей было двенадцать лет.
— Вот как вы добрались до моей матери.
— А стеклянная посуда говорит вам о чём-то особенном?
— Вроде бы нет.
— Морли, можешь подержать эту лампу так, чтобы мистер Алгарда мог взглянуть на те картины?
Морли, кроме того, ещё развернул изображения. Их было не видно с места, где стоял Алгарда.
— Кто эти люди? — спросил Алгарда.
— Я надеялся, что вы расскажете мне это.
— Могу рассказать вам, кем они были сорок лет назад. Это мой двоюродный дед Натаниэль. Он умер, когда я был в Кантарде.
— У него были дети? Плеймет в детстве запомнил его как местного головореза. Морли помнит его смутно, без связи с местом, временем или причиной. Сейчас это воскреситель по имени Натан.
Пришлось пояснять, потому что Алгарда оказался незнаком с этим термином.
— Правда? Люди могут что-нибудь натворить, так ведь? Потребовался сумасшедший бог, чтобы создать наше племя. Дайте мне подумать, — он нахмурил взгляд больше в недоумении, чем в концентрации.
— Хорошо. У Натаниэля был один ребёнок, Джейн. Она была кузиной моей матери, но гораздо моложе её, даже моложе меня. Она была жестокой, злой, рано созревшей шестилеткой, когда я в последний раз её видел. Она, возможно, была бы похожа на эту в восемнадцать лет, — он указал на рисунки женщины. — Сейчас ей было бы пятьдесят.
В нашей неразберихе появилась ещё и старуха, без всяких на то оснований, я предположил, что она старше, чем эта.
— Может, у неё родились дети, похожие на своих родителей?
Алгарда пожал плечами.
— Возможно. Я мало знаю об этих людях. Мы с ними почти не общались. Они не были хорошими людьми.
Он внезапно бросил на меня прищуренный взгляд, похоже, что-то осознал после моего вопроса.
— Насколько я знаю, их род вымер во время моего первого срока службы.
Он посмотрел на художества более внимательно, проникаясь в то, что запечатлела Пенни.
— У мужчины даже шрамы, как у Натаниэля.
Рассматривая рисунки Пенни, выглядел он тоскливым.
Когда наши взгляды встретились снова, он сильно смутился.
— Вы какой-то пособник дьявола?
— То есть?
— В прошлых раз, когда Алгарда попал в беду, вы искали глистов в дерьме. И сейчас снова.
— Глисты, которые там были, просто умоляли найти их. Скажите спасибо, что Гаррет пользовался только лопатой.
Алгарда был твёрдым орешком. Он бросил на Морли жёсткий взгляд, но тот не обратил внимания.
