«Вот ведь тихушник, — думала Настя, открывая входную дверь. — Что, интересно, он там узнал, если пакеты шлет?»
Больше ничего подумать она не успела — чья-то сильная рука рванула дверь на себя, и Настя, словно выдернутая из грядки морковка, вылетела на лестничную площадку. Кто-то быстро и умело завязал ей глаза и грубо втолкнул обратно в квартиру. Уже в коридоре ей так же стремительно связали за спиной руки.
— Лев Михайлович, спасайтесь! — успела крикнуть Настя, но ей тут же залепили рот широким скотчем и швырнули на пол. Падая, она сильно ударилась головой, видимо, об угол вешалки, и потеряла сознание.
Сначала вернулись ощущения, и Настя поняла, что уже не лежит на полу, а сидит в кресле. Пошевелила руками — свободна. Тогда Настя осторожно провела ладонью по лицу и убедилась, что повязки на глазах и скотча на губах больше нет. Приоткрыв глаза, сразу зажмурилась — слепил яркий солнечный свет. Немного похлопала ресницами, привыкая к свету, и увидела сидящего напротив Крутова.
— Что за шутки? — свистящим шепотом спросила Настя, медленно приподнимаясь с кресла. — Устраиваешь показательные командно-штабные маневры? Секретные пакеты и взятие языков. Вот как ты меня собираешься защищать!
— Ты сейчас похожа на кобру, которая выползает из кастрюльки, чтобы исполнить смертельный танец, — невозмутимо отозвался Крутов, щелкнув зажигалкой.
— Какой еще кастрюльки? — обиженно выкрикнула Настя, падая обратно в кресло.
— Хорошо, не из кастрюльки, — великодушно согласился Крутов. — Из глиняного кувшина. Я в Калькутте на базаре видел. Но это частности. Расскажи мне лучше, что опять произошло? Я же категорически запретил тебе открывать посторонним. Когда я приехал и обнаружил открытую дверь, то уже не надеялся увидеть тебя живой.
— Конечно, присылаешь всяких идиотов.
— Я никого не присылал, дурочка набитая. Давай рассказывай подробно. Я хотел выяснить хоть что-то у твоего ювелира. Но он был чуть живой, еле говорил. Сказал про каких-то двух мужчин, которые ворвались в комнату и связали его. Лиц не помнит, ему сразу стало плохо.
— Как он сейчас? — заволновалась Настя.
— Не знаю. Увезли в больницу, я «Скорую» вызвал.
— Послушай, как же это я отключилась? Неужели все время была без сознания? Мне кажется, я слышала, как по комнате двигают мебель, переговариваются. Вроде бы кричали на Льва Михайловича, угрожали.
— Он сказал, что бандиты требовали от него какие-то бумаги, но когда у него прихватило сердце, они от него отцепились.
— Я что-то припоминаю, но как-то неотчетливо, смутно.
— Еще бы, пощупай свою шишку. Тебя ударили по голове?
— Нет, бросили на пол, и я шарахнулась обо что-то.
Настя потрогала голову в том месте, где болело, и быстро отдернула руку — шишка была преогромная.
— Значит, ты никого не присылал с пакетом? — подозрительно спросила она у Крутова.
— Да нет же, черт тебя подери! Расскажи-ка мне все по порядку.
Выслушав рассказ, Александр невесело улыбнулся.
— Тебя надули, как столетнюю бабушку. Кто же так подставляется?
— Что я сделала не так? — тут же оскорбилась Настя.
— Все. Тебе что, сразу назвали мою фамилию? Нет, ты сама подсказала. Самая дешевая разводка. И потом — как можно не глядя открывать дверь? Сказала бы, чтобы бросил пакет в почтовый ящик.
— Он мог не пролезть, — оправдывалась Настя, мысленно проклиная себя за беспечность. Правота Крутова была очевидна.
— Хорошо, приняла бы, накинув цепочку на дверь. А вообще ты должна была мне перезвонить. Счастье, что я нашел здесь всего лишь два обессиленных тела, а не два трупа. Впрочем, за ювелира не ручаюсь, дед совсем плох.
— Еще этого не хватало! Я что, сею вокруг себя смерть? Третьи сутки подряд трупы, разбойные нападения… — Настя уже почти рыдала.
— Перестань, разве это масштаб? У меня в роте парень служил, прозвище имел — Смертушка. Так у него ежедневно труп, в удачные дни — больше. Правда, он снайпером был.
— Придержи свой черный юмор! — рассердилась Настя. — Лучше скажи, как теперь быть? Искать новую конспиративную квартиру?
— Зачем? Сменим замки, этого будет достаточно. На самый крайний случай, поставлю кого-нибудь из ребят посерьезнее к двери, пусть охраняют.
— Смертушку? — с дрожью в голосе спросила Настя.
— Зачем впадать в крайности? Ладно, давай о деле. Меня сильно интересует, зачем приходили налетчики, что искали. То же, что и в той квартире, или нечто иное. Понимаешь, здесь, как и там, был обыск, и весьма тщательный.
— Как насчет полиции?
— Никак. Только будут нам мешать. Мы вчера эту тему вроде закрыли. Или нет?
— А соседи, охранник внизу, Дремин, наконец? Если они обратятся в полицию? Может быть скандал.
— Дремину сейчас не до того, — пожал плечами Крутов. — Соседи ничего не видели, иначе бы уже давно торчали на лестничной площадке. А охранник, точнее, охранница, явно не в курсе. Когда врачи выносили ювелира, она даже носа не высунула из своего аквариума — телевизор смотрела. Бдительность не на высоте, обленились. Или, что тоже вполне реально, тетка получила денег. Скажи, ты нормально себя чувствуешь?
— Вроде ничего, надо только с шишкой что-то делать.
— Приложи лед. Раньше пятаки медные прикладывали, они хорошо помогали. Так вот, я хотел попросить — посмотри, что пропало из квартиры. Если, конечно, пропало. Я понимаю, здесь куча драгоценностей находилась…
— Не только, — расстроилась Настя. — Тут еще были всякие старые рукописи, письма. В общем, много всего.
— Ювелир все про какие-то драгоценности шептал, переживал, что их украли.
— Пойду гляну, — обреченно сказала Настя. — Вот ведь проклятие! Надо было ехать к нему за город, а я побоялась.
— Почему?
— А вдруг бы его тоже, как Прудковского? Второй такой сцены я бы не пережила.
— Ерунда, к таким вещам быстро привыкаешь. Еще пара-тройка убийств — и будешь спокойно к этому относиться. Может, даже понравится.
— Ты циник, я и слушать не хочу!
— Иди осмотри квартиру.
Через полчаса Настя вернулась ошеломленная.
— Не могу поверить! И бумаги, и украшения — все на месте. По крайней мере, на первый взгляд так. Надо будет позвонить Дремину, успокоить его.
— Чему ты радуешься?
— Как это? Там драгоценностей почти на миллион долларов! — Насте и самой стало не по себе от того, что она кидается такими словами. Миллион долларов для нее все еще был абстракцией, она просто не привыкла к таким масштабам.
— Вот это и плохо, — нахмурился Крутов. — Значит, они искали что-то невероятно ценное, на мелочи не распылялись.
— Мелочи?! Ты сказал — мелочи?
— Получается, да. И охота идет за чем-то гораздо более серьезным, нежели цацки на миллион. Как считаешь, что бы это такое могло быть?
