— Сэр, свиньи уже рядом.
Он попытался открыть крышку консоли между нашими креслами. Рука прошла сквозь нее.
— Призрак великого Цезаря! Я копирная копия Теслы, пропущенная через каретку пишущей машинки времени! Появился в одном из первых экспериментов с хроноскафом, болтаюсь здесь долгие годы, пристанища у меня нет, сделать ничего не могу, совершенно бесполезный!
Я снял крышку и обнаружил ручку, похожую на ту, какие ставят для переключения передач на спортивных автомобилях, заканчивающуюся не набалдашником, а рукояткой. С надписью «ГЛАВНЫЙ РУБИЛЬНИК».
— Потяните его на себя! — взмолился Тесла. — Положите конец всему этому и мне.
Прежде чем потянуть, я сказал: «Мне бы хотелось получше вас узнать, мистер Тесла».
— Взаимно. Из того, что я видел здесь и там, вы хороший парень, которому хватает и силы духа, и ума для великих дел.
— Ну что вы, сэр. Я всего лишь делаю то, что должен.
Он пожал плечами:
— Разве этого мало?
Когда я с силой потянул на себя главный рубильник, Тесла исчез. И внутренний карданный подвес, ранее бесшумный, остановился с громким скрежетом.
Уроды сломали дверь.
Глава 52
Я выбрался из капсулы и присоединился к Аннамарии и Тимоти под золотым каркасом остановившейся машины.
Мальчик еще раньше подобрал мою «беретту» с пола. Клойс просто отбросил пистолет после того, как вытащил из кобуры. После встречи с Викторией я добавил в обойму патроны взамен израсходованных.
В комнате находились четыре урода, и семнадцати патронов могло не хватить. И я не думал, что они позволят мне перезарядить пистолет.
Я ожидал, что полный прилив закончится в то самое мгновение, когда я потянул на себя главный рубильник. Не знал, почему уроды не исчезли, как Тесла, но в этот момент значение имело только одно — они не исчезли.
Аннамария, Тимоти и я стояли спинами друг к другу, поэтому могли наблюдать, как четыре монстра медленно обходят по кругу хроноскаф, за пределами внешнего карданного подвеса. Они фыркали и рычали, похоже, не доверяя машине. Всхрапывали, корчили рожи и трясли головами, будто им не нравился какой-то запах, выхаркивали в ладони сгустки слизи из мясистых ноздрей, потом вытирали руки о бока, наверное, хотели не только напугать нас, но и вызвать отвращение к себе.
Капли пота скатывались с моего лба.
— Если они все бросятся на нас, вы присядьте, чтобы я мог поворачиваться кругом и стрелять поверх ваших голов, — предупредил я.
— Они не бросятся, — заверила меня Аннамария. — Эта неприятная история практически закончена.
— Они могут броситься, — не согласился я.
— Ты слишком много тревожишься, странный ты мой.
— Мэм, я не хочу вас обидеть, но вы тревожитесь определенно недостаточно.
— Тревогой можно добиться лишь порождения новой тревоги.
Мы могли впервые поссориться, пусть и достаточно мягко, если бы самый большой из уродов не вмешался в наш разговор. От его низкого, хриплого голоса по моему позвоночнику побежали тараканы ужаса.
— Женщина с младенцем.
До этого мгновения ничто не указывало, что эти монстры могут говорить, более того, говорить на английском.
— Отдай мне младенца, — потребовало чудовище.
Голова у говорившего была побольше, чем у остальных, лоб — не таким плоским. Может, из всех говорить мог только он.
— Отдай мне младенца, — повторил он.
К этому времени я обильно потел. Можно сказать, потел, как свинья.
— Ты не можешь ничего требовать от меня, — ответила Аннамария говорящему уроду. — Здесь у тебя нет власти.
— Мы убьем, — заявил он. — Мы съедим младенца.
— Уходите отсюда, — ответила она. — Знайте свое место и оставайтесь там.
Все четверо начали медленно приближаться к нам, не отбрасывая теней, так же, как мы. Существа с бледной кожей и островками жестких серых волос на теле, но, тем не менее, четыре фигуры тьмы, будто их тени втянулись в них, там размножились в легионы и наполнили их чернейшей ненавистью. Трое с топорами в руках, один — с молотком.
Держа «беретту» двумя руками, я прицелился в одного из еще молчавших.
Болтливый продолжил:
— Я родился, чтобы съесть младенца, твоего младенца, этого младенца.
— Это не твое время, — спокойно ответила Аннамария, — да и никогда не придет для тебя время убить меня или прикоснуться к этому младенцу. Уходи немедленно. Уходи к своим напастям.
Может, причину следовало искать во мне, в моем душевном состоянии, в тот момент оставлявшем желать лучшего, но мне казалось, что я могу понять далеко не все происходящее на моих глазах. Такое часто случалось со мной в компании моей загадочной спутницы, но тут я особенно резко это почувствовал.
— Уходи к своим напастям, — повторила она.
Они бросились на нас — и я знал, бросятся, — но в тот самый момент заколыхались, словно бежали через поток горячего воздуха, поднимающегося к потолку, и исчезли.
— Здесь становится очень уж жарко, — заметил Тим.
Мне-то казалось, что жар, который я ощущаю, — следствие напряжения, вызванного конфронтацией, но тут понял, что внутреннее состояние не имеет к этому отношения. Температура воздуха в комнате стремительно поднималась.
Помня слова Тимоти о том, что машина, управляющая временем, одновременно служила для Роузленда теплоэлектростанцией, используя термодинамические эффекты, связанные с реализацией главной цели, я вдруг задался вопросом, а может, Тесла, в его бесконечной мудрости, сделал так, чтобы главный рубильник не только отключил машину, но и уничтожл ее запасенным теплом.
— Нам лучше уйти отсюда, — сказал я. — Здесь все взорвется.
— Тревога порождает лишь новую тревогу, — напомнила мне Аннамария.
— Да, да, да, да, — не стал спорить я и повел их к двери вокруг хроноскафа, так, чтобы тело Клойса осталось с другой его стороны. Подхватил с пола пачку с деньгами и последовал за ними через выломанную дверь на лестницу.
Уроды на лестничных площадках таяли, когда мы приближались к ним. Уроды в эвкалиптовой роще потрясали кулаками и топорами и, наверное, напали бы нас, но тоже исчезали вместе с приливом перемещенного времени.
Рафаэль и Бу внезапно пробежали мимо нас с прижатыми к голове ушами и опущенными к земле хвостами.
Мы уже спешили по выложенной каменными плитами тропе, когда услышали, как под куполом башни что-то взорвалось. Громыхнуло так, будто одновременно ударили в тысячу колоколов. Оглянувшись, я увидел, что все стекла выбиты, а из окон летит золотистая пыль. Стены дрожали, из них начали вываливаться камни.
