Кухня была маленькой. Из крана на гору грязной посуды капала вода. На подоконнике стояли три горшка с алоэ. Виктор, осмотревшись, удивился обстановке, точнее несоответствию обстановки возрасту этой женщины. Он достал из кармана куртки конверт с долларами. Протянул его женщине.
– Стас просил вам передать.
– С ним что-то случилось? – Ксюша, помрачнев, уставилась на Виктора вопросительным взглядом.
«Сколько же ей лет? – думал в это время Виктор. – Не больше тридцати… А может, и двадцать пять».
– Со Стасиком что-то случилось? – повторила она свой вопрос.
– Да, – ответил Виктор. – Его больше нет…
У Ксюши в глазах появились слезы.
– Это деньги? – Она посмотрела на конверт в своих руках, снова подняла взгляд на Виктора.
Виктор кивнул.
Она опустила конверт на деревянную хлебницу, стоявшую на маленьком квадратном столике.
– Он бы мне денег не передал… Мне его деньги никогда не были нужны…
Виктор следил, как по щекам Ксюши медленно текут слезы. Ему подумалось, что слезы делают ее простоватое лицо интереснее. И непричесанные русые волосы гармонировали с мокрыми линиями- дорожками слез. «Есть люди, которым горе к лицу», – подумал Виктор.
– Может, чаю хотите? – спросила, поправив волосы, Ксюша и, не дожидаясь ответа, засуетилась.
Переставила хлебницу на кухонную тумбу, освободила столик от тарелок и мисок. Вытерла его тряпкой, сделанной из вафельного полотенца. Поставила чайник.
Из коридора послышались чьи-то шаги, и Виктор дернулся от неожиданности. Ксюша быстро вышла из кухни.
– Иди спать, мама, все в порядке! Это ко мне! – донесся ее голос.
Через пару минут она вернулась. Вздохнула тяжело.
– Пришлось маму к себе забрать… Она сама уже не справляется, склероз, суставы болят… А вы сами из Москвы?
Виктор рассказал вкратце о себе и, не дожидаясь ее вопросов, признался, что со Стасом Брониковским был знаком мало.
– Жалко, он был хорошим человеком. Только наивным. Думал, что за все можно рассчитаться деньгами. Он мне квартиру на Арбате подарил, а когда я отказалась туда переезжать – решил меня отвезти к знакомому психиатру. – Ксюша вдруг улыбнулась, и взгляд ее уткнулся в стену.
Виктор проследил за направлением ее взгляда и увидел фотографию Брониковского верхом на коне.
– Обещал меня научить верхом ездить, – проговорила Ксюша и вздохнула. – И тоже… Сначала: «Я тебе арабского скакуна подарю…» Барин! – она опять улыбнулась воспоминаниям. – Когда он уехал – я беременной была… Жалко, не суждено было…
Виктор бросил взгляд на ее фигуру. Худенькая, стройная, невысокая, никакая в хорошем смысле. В том смысле, что не бросается в глаза и, наверное, может быть верной.
Из коридора донеслась собачья возня и игривое рычание.
– А почему вы себе такую собаку завели? – спросил Виктор. – Она же опасная.
– На улице подобрала. Кто-то выгнал ее из дому, – Ксюша вздохнула. – Нет, Босик не злой… У вас есть дети?
– Приемная дочь, – на этот раз легко ответил Виктор, удивившись тому, что и Марина, и Ксюша задавали одни и те же вопросы.
– Она сейчас с кем?
– С няней.
– Я, наверно, тоже ребенка усыновлю. Мне теперь трудно будет, после Стасика… Я думала… Думала, он ее оставит… Это ведь она деньги передала? Да?
Виктор не ответил. Во-первых, потому, что не хотел. Во-вторых, Ксюша, кажется, и не нуждалась в ответе. Она подошла к окну. Посмотрела на ночь. Погасила газ.
Виктор хотел было ее приободрить, сказать, что все у нее еще будет хорошо. Но смолчал. И правильно сделал. Подумал – случись что-нибудь с ним, с Виктором, ни одна женщина особо не горевала бы.
Чтобы отвлечь Ксюшу, Виктор рассказал ей о пингвине Мише. Спросил: не знает ли она что-нибудь о частном зоопарке банкира по кличке Сфинкс. Но она явно вращалась в других кругах, а точнее – вообще не вращалась, а потому и слышать ничего об этом не могла. Только удивилась, что у банкиров, как у бандитов и собак, есть клички. И тут же взгляд ее ушел в коридор, откуда до сих пор доносились звуки веселой собачьей возни. Зато к рассказу о пропавшем пингвине Ксюша отнеслась с искренним интересом, особенно взволновала ее дружба Сони с пингвином и то, что девочка без пингвина скучает.
Их разговор оборвался внезапно, как только взгляд Ксюши наткнулся на конверт с деньгами. Она сразу замолчала, и взгляд ее застыл.
– Я бы никогда у нее ничего не взяла… Но у мамы рак, надо платить за лекарства. А платить нечем… – Ксюша тяжело вздохнула.
Виктор понял, что самое время уходить. Вышел в коридор и увидел в пасти у питбуля Босика свою пожеванную туфлю.
– Ты что! А ну отдай! – закричала на собаку Ксюша. Подбежала к ней, выхватила туфлю из пасти.
Растерянная, Ксюша опустила туфлю перед Виктором и подняла на него виноватый взгляд.
– Вы извините…
Быстро обувшись и почувствовав в левой туфле некоторый дискомфорт, Виктор вышел из квартиры Ксюши в совершенно подавленном настроении. В салоне «лексуса» горел свет – водитель читал книгу. Виктор молча сел на заднее сиденье.
Выехали со двора на пустынную улицу. Машина разогналась. Мимо проносились мигающие желтым светофоры. Водитель вдруг обернулся и сказал негромко: «Кажется, будут неприятности».
Виктор очнулся, оглянулся и увидел, что за ними следом, выдерживая дистанцию в сто метров, едут два джипа.
На глазах у Виктора первый джип вдруг легко обогнал «лексус» и притормозил, заставив и водителя «лексуса» нажать на тормоз. Второй джип «подпер» машину собой сзади. Остановились.
Виктор успел подумать о том, что его водитель даже не попытался оторваться, хотя машина у него не слабее джипов, да и улицы совершенно пустынны.
Дверца со стороны водителя открылась, и в салон заглянул крепкий невысокий парень, одетый в синий спортивный костюм.
Посмотрел на водителя, перевел взгляд на Виктора, снова возвратил на водителя.
– Мы его сами подвезем, – сказал. – Не беспокойся и хозяйку не беспокой! Выходи! – скомандовал он уже Виктору.
И Виктор понял, что деваться ему некуда, что никто его ни спасать, ни защищать не собирается.
32
Когда Виктор открыл глаза, вокруг было темно. Даже непросто темно, а словно тушью все замазано, закрашено. Попробовал встать, но тело не слушалось. Зато ощущалось, словно был он парализованным тюленем и пытался отделиться мозгами от скованного и неподвижного тела. Даже голова была наполнена какой-то тяжестью. Открыл рот. Сказал: «А!», просто проверяя, сон это или некая кошмарная реальность. «А!» вернулось в его уши тогда, когда рот его уже был закрыт. Удивленный, Виктор выдавил из себя еще какой-то звук и услышал его не сразу. Только через минуту или две этот звук возвратился в его уши. Что-то закололо в руке, и Виктор приподнял голову, чтобы посмотреть. Только после этого понял, что голова таки приподнялась. Значит, не так уж все плохо. Осталось только выяснить, где он. И еще вспомнить, что с ним
