будут готовы в свое время — все как всегда.
— А прямо сейчас ты ничего мне не можешь сказать? — спросила Анна-Мария, стараясь как можно меньше походить на «погонялку».
Похьянен покачал головой, словно капитулируя перед Анной-Марией.
— Ну, пошли, посмотрим, — проговорил он.
Женщина лежала на спине на металлическом столе. Анна-Мария отметила, что из тела вытекла жидкость — струйка уходила в лючок канализации под столом. «И далее в питьевую воду?» — подумала она.
Похьянен поймал ее взгляд.
— Она оттаивает, — сказал он. — Но, ясное дело, обследовать ее будет трудно. От мороза границы между клетками мышц разрываются и становятся зыбкими.
Судмедэксперт указал на грудную клетку женщины.
— Вот входное отверстие, — проговорил он. — Можно предположить, что именно это стало причиной смерти.
— Нож?
— Нет-нет. Это совсем другой предмет — круглый, вероятнее всего, с острым концом.
— Какой-нибудь инструмент? Шило?
Похьянен пожал плечами.
— Придется тебе немного подождать, — сказал он. — Но место удара выбрано очень точно. Обрати внимание, как мало крови пролилось на одежду. По всей вероятности, удар прошел сквозь хрящевую часть грудной клетки и сердечную сумку — и вот тебе тампонада сердца.
— Тампонада?
Голос Похьянена стал шершавым.
— Ну хоть чему-нибудь ты научилась за все эти года? Если кровь не вытекла из тела, то куда она делась? Скорее всего, сердечная сумка заполнилась кровью, так что сердце перестало биться. Это происходит очень быстро. Давление тоже падает, от чего внешняя кровопотеря невелика. Кстати, это с таким же успехом может быть и тампонада легкого — литр крови в легкое, и привет. Между прочим, орудие было подлиннее, чем шило, — на спине есть выходное отверстие.
— Так ее проткнули насквозь? Ах ты, черт!
— Далее, — продолжал Похьянен. — Никаких внешних признаков изнасилования. Посмотри сюда. — Он посветил карманным фонариком между ног мертвой женщины. — Никаких синяков или царапин. Как видишь, ее били по лицу, вот здесь и… смотри-ка. В одной ноздре кровь, легкая припухлость на носу, и затем кто-то вытер кровь с ее верхней губы. Но никаких признаков удушья, никаких следов на запястьях, которые указывали бы на то, что она была связана. Однако, вот это очень странно. — Он указал на лодыжку женщины.
— Что это? — удивилась Анна-Мария. — Ожог?
— Да, кожа полностью сожжена. Узкий ожог, опоясывающий по кругу всю лодыжку. Есть и еще один интересный момент.
— Какой же?
— Язык. Она его полностью сгрызла. Такое часто бывает при тяжелых ДТП. При шоке такого рода… но при использовании колющего оружия — с этим я не сталкивался. А если образовалась тампонада, и смерть наступила так быстро… загадка, да и только.
— Можно мне взглянуть? — попросила Анна-Мария.
— От него остался мясной фарш, — сказала Анна Гранлунд, развешивавшая у раковины чистые полотенца. — Я собираюсь сварить кофе, вы будете?
— Да, — сказали Анна-Мария и Ларс.
Затем судмедэксперт посветил фонариком в рот мертвой женщины.
— Фу! — воскликнула Анна-Мария. — Так она не умерла от удара острым предметом? Тогда от чего же?
— Возможно, я смогу тебе ответить во второй половине дня. Удар смертелен, берусь это утверждать. Однако последовательность событий пока не ясна. И еще посмотри сюда, — он повернул ладонь женщины и показал Анне-Марии. — Это тоже может быть признаком шока. Видишь эти следы? Она сжала руки и вонзила ногти глубоко в ладони.
Похьянен стоял, держа руку мертвой женщины, и чуть заметно улыбался.
«Поэтому мне так нравится с ним работать, — подумала Анна-Мария. — Ему по-прежнему кажется, что все это безумно интересно. И чем труднее и запутаннее, тем лучше». Она отметила про себя, что невольно сравнивала его со Свеном-Эриком. А Свен-Эрик стал в последнее время таким вялым и равнодушным. «Но что я могу с этим поделать? — подумала она. — С меня хватает того, что нужно постоянно поддерживать в хорошем настроении детей».
Кофе они пили в курилке. Похьянен закурил, проигнорировав взгляд Анны Гранлунд.
— Странная история с языком, — проговорила Анна-Мария. — Ты сказал — такое часто бывает при шоке? И еще эта непонятная отметина на лодыжке… Удар прошел через одежду. Получается, что она была одета, когда ее убили?
— Да, но я не думаю, что она была на улице и совершала пробежку, — сказала Анна Гранлунд. — Ты видела, какой на ней лифчик?
— Нет.
— Роскошный до чертиков. Кружева и косточки. «Aubade» — жутко дорогая фирма!
— А ты откуда знаешь?
— Да уж сама когда-то интересовалась — когда у меня еще были надежды.
— То есть не спортивный лифчик?
— Абсолютно точно — нет!
— Нам бы выяснить, кто она такая, — проговорила Анна-Мария Мелла.
— Мне чудится в ней что-то знакомое, — сказала Анна Гранлунд.
Анна-Мария резко выпрямилась.
— Свену-Эрику тоже что-то такое показалось! — воскликнула она. — Постарайся вспомнить, где ты могла ее видеть? В продуктовом магазине? В зубном кабинете?
Анна Гранлунд задумчиво покачала головой.
Ларс Похьянен затушил сигарету.
— Ну, теперь ты можешь пойти и разбудить кого-нибудь другого, — сказал он. — Вскрытие я буду проводить сегодня чуть позднее, вот и посмотрим, удастся ли найти объяснение этому ожогу на лодыжке.
— Куда же мне пойти? — вздохнула Анна-Мария. — Без двадцати семь утра в воскресенье. В такое время только вы на ногах.
— Ну и прекрасно, — сухо ответил Похьянен. — Ты будешь иметь удовольствие разбудить всех.
— Да, — серьезно ответила Анна-Мария. — Именно это я и собираюсь сделать.
Войдя в коридор полицейского управления, главный прокурор Альф Бьёрнфут потопал ногами, стряхивая снег, и тщательно обтер ботинки о коврик. Три года назад он поторопился, поскользнулся на обледеневших подошвах, упал и сильно ударился — потом пришлось целую неделю пить альведон. «Признак старости, — подумал Альф. — Начинаешь бояться упасть».
По выходным он нечасто появлялся на работе. Тем более рано утром в воскресенье. Но накануне вечером позвонила инспектор Анна-Мария Мелла и рассказала, что в будке на озере найдено тело женщины, и Альф попросил сообщить ему на следующее утро о ходе следствия.
Прокуратура располагалась на верхнем этаже полицейского управления. Главный прокурор бросил виноватый взгляд на лестницу и нажал кнопку лифта.
Проходя мимо кабинета Ребекки Мартинссон, он каким-то шестым чувством уловил, что там кто-то есть. Вместо того, чтобы пойти дальше к себе, он постучал в дверь ее кабинета и вошел.
Ребекка Мартинссон, сидевшая за письменным столом, подняла глаза.
«Она наверняка слышала звук лифта и мои шаги в коридоре, — подумал он. — Но никак себя не
