в коляске.
— Веселее, салаги! — раздался у неё за спиной сильный скрипучий голос — Ать, два!
С приятной улыбкой Маргаритка оглянулась через плечо. Там были маленькая девочка и маленький мальчик, в пальто надлежащего розового и голубого цветов, с бархатными воротничками и в белых носочках. Поверх пальто на обоих была сбруя, украшенная симпатичными кроликами и слониками, а волоки держала большая грозная няня, со впалыми щеками, орлиным носом и в котелке, натянутом по самые уши.
— Добрый день, няня! — сказала няня Маргаритка.
— Добрый день, няня! — ответила няня с носом. Потом детям: — А ну, живее, жалкие грешники.
— Не-е-е! — завыли дети.
— Дьявольские отродья, — добродушно сказала няня. — Не доели свои вкусные обедики. Очень, очень нехорошо. Бедные мамочка и папочка. Надрываются на работе…
— Ц-ц, — сказала Маргаритка, укоризненно качая головой в котелке. — Стыдно быть такими неблагодарными. Так вы там работаете?
— У сэра Апогея и леди Офис, — подтвердила няня. — Я буду няня Пирпонт. А ты кто будешь?
Маргаритка подобострастно улыбнулась.
— Я надеюсь с помощью прилежной ласки и умеренной жестокости подняться до ваших головокружительных высот. А пока что служу у миссис Лакей.
— Мы, по-моему, с такими не знакомы…
— Не самое завидное место, — хмыкнув, сказала няня Маргаритка. — Но мы не теряем надежды.
Няня Пирпонт ответила кивком, в котором читались превосходство и вместе с тем снисходительное уважение к скромным мечтам и чаяниям молодого поколения.
— Ни на дюйм не отступать, — сказала она.
— Вот и я так всегда говорю, — сказала няня Маргаритка. — Спасибо вам за прекрасный совет!
— Да что там, тьфу, — сказала няня Пирпонт. — Все мы должны с чего-то начинать, я считаю.
— Няня! — сказала маленькая девочка. — Мне надо…
— Молчать, пока тебя не спрашивают! — рявкнула няня Пирпонт.
Маргаритка решила, что хватит с неё этой воинственной карги.
— Не присесть ли нам? — предложила она. — Я хотела бы перенять у вас толику опыта, а у меня маленькая корзиночка с чаем и пирожками.
— Дети должны питаться строго по расписанию, — сказала няня Пирпонт.
— А кто тут говорит о детях? — удивилась няня Маргаритка.
Няня Пирпонт звонко шарахнула её ладонью промеж лопаток.
— Золотые слова! — воскликнула она. — Тпру, вы, пресмыкающиеся! Сядем-ка на скамейку.
Они сели. Няня привязала своих подопечных к ближайшему дереву. Маргаритка вытащила из-под коляски корзинку, прикрытую салфеточкой, на которой были вышиты фуксии, дельфиниум и (она только что с ужасом это обнаружила) черепа с костями.
— Симпатичная скатёрка, — сказала няня Пир-понт. — Фуксии, дельфиниум и…
— Луковицы тюльпанов, — сказала Маргаритка, быстренько пряча салфеточку. В самом деле, грабителям нельзя доверить даже иглу для вышивания! — Один кусок сахара или два?
— Один, — сказала няня, жеманно принимая хрупкую фарфоровую чашку.
— Пирожок? — спросила Маргаритка, протягивая няне Волшебные Пирожки Примулы с розовой глазурью.
— О-о, — сказала няня Пирпонт, глотая слюну. — Не откажусь. — Она взяла пирожок и стала грызть его передними зубами, как огромная костлявая белка. В мгновение ока пирожок исчез у неё во рту.
— Ещё один? — предложила Маргаритка.
— О-о, вообще-то мне вредно, — с жуткой ухмылкой сказала няня Пирпонт и взяла два.
— Нам, — захныкал мальчик, дергаясь на привязи.
— Детям нельзя, — рявкнула няня Пирпонт.
Маргаритка затаила дыхание. Примула сказала ясно: один пирожок — дремота, два — крепкий сон. Три — двухнедельные каникулы в Стране Грёз…
Глаза у няни Пирпонт закатились, и она рухнула наземь, как сгнившая ветла. Маргаритка обыскала спящую, нашла ключи и откатила её в кусты. Потом отвязала бедных детишек, закрыла жестянку с Сонными Пирожками и открыла другую, полную Архангельских Пирожков Примулы, признанных всеми, кому посчастливилось их отведать, самым вкусным яством на Земле и на Небесах.
— Ну, миленькие, — сказала Маргаритка, — я — няня Маргаритка. Угощайтесь, а потом пойдём домой.
— Ура няне Маргаритке! — завопили малыши, молотя кулачками воздух. Они смели пирожки с поразительной быстротой. — Спасибо, няня, — сказали бедняжки с сияющими после закуски глазами.
— Хорошо, пошли. Если хотите, можете посмотреть телевизор.
— Нам нельзя, — печально сказал мальчик.
— Сегодня можно, — сказала Маргаритка. Она почувствовала, что улыбается — такого не случалось с ней лет сто, и оказалось, что лицу от этого совсем не так больно, как она предполагала.
Однако её ожидало серьезное дело, поэтому она быстренько сократила улыбку до Самодовольной Няниной Гримаски. По следам на гравии она дошла до боковой стены дома и открыла дверь с надписью: «ДЕТСКАЯ». Подтолкнув детей вперед, она прошла вслед за ними в маленькую переднюю, пропахшую вареной капустой, и стала подниматься по винтовой деревянной лестнице, туда, где, по её представлениям, должны были располагаться помещения для детей. Она надеялась, что там найдётся телевизор. Люди вечно нарушали обещания, данные Крошкам, и поэтому ей очень хотелось сдержать свои.
Дверь распахнулась. В сумрачную переднюю хлынул яркий свет.
— Няня! — раздался оглушительный сочный голос. — Заходите, будьте добры, и ведите с собой детей, чёрт вас возьми!
Голос принадлежал мужчине с ослепительной белозубой улыбкой, одетому в блестящий тёмный костюм. Глаза его тепло мерцали, и Маргаритке показалось, что он обращается к ней как к старой знакомой. Потом она поняла, что видит он не Маргаритку, а няню, какую-то старую няню или же избирателя, какого-то старого избирателя.
— Дети! — пропела она — Папочка вас зовет.
Дети, угрюмо бормоча себе под нос, ступили в холл.
Они были слишком юны, чтобы голосовать, а потому не ждали пощады.
— Ну, вот и мы! — вскричал папочка. — Мои маленькие! Торкиль и Невада!
— Юта! — крикнула девочка.
— Ха-ха! — засмеялся папочка, поймав малышей за руки и поворачивая их лицом к человеку с телевизионной камерой на штативе. — Да, я страстно привязан к моим детишкам. Я думаю, это очень важно. Образование начинается дома. Поговори со мной на латыни, Торкиль!
— Нет, — сказал Торкиль, выставив нижнюю губу наподобие церковной ступеньки.
— Великолепно! — вскричал папочка.
— А где леди Офис? — спросил человек с камерой.
— Ходит по магазинам, — сказал папочка. — Пожинает плоды блестящей экономической реформы, произведенной моей партией!
Юта расплакалась.
— Я ХОЧУ К МАМЕ, — заныла она. — ОНА УЕХАЛА С ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ УЧИТ ЕЁ ЕЗДИТЬ НА ЛОШАДИ, И ОНА СКАЗАЛА, ЧТО БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ВЕРНЕТСЯ. Я ХОЧУ К…
— Ха-ха! — заразительно рассмеялся папочка. — Детишки, а? — Потом тихим голосом: — Уберите их.
— Где их телевизор? — свистящим шёпотом спросила Маргаритка. — И левая лапа Королевского Михаила? Они хотят с ней поиграть.
Политическая улыбка папочки сделалась несколько натянутой и мрачной.
— Займитесь своим делом, — сказал он.
