увеличит наши шансы.
Спустя полчаса он и Марина, обернувшись коврами, ползли по влажным джунглям, где каждый звук означал приближение врага. Иногда приходилось неподвижно лежать бесконечно долгие минуты.
– Долго еще? – шепнул он на ухо Марины, распластавшейся на земле.
– Где-то рядом. Точно, рядом, – ответила она с отчаяньем.
– Как оно выглядит?
– Серый камень со спиралью, как на панцире улитки.
Данила вспомнил. Этот камень – первое, что он здесь увидел. Теперь уж не забудет никогда. Шлюз не похож на телепорт с аркой и «монетой» – обычный камень, напоминающий надгробье.
Ползли еще минут пятнадцать. Данила начал подозревать, что Марина сбилась с курса, развернулся и взял правее. И еще десять минут. Десять драгоценных минут – это полчаса на Земле.
«Держитесь там, – обращался он к невидимым людям, штурмующим Глубь. – Шейх, бро, старый скот, и ты держись!» Разыгравшееся воображение рисовало батальные сцены: танки, гибнущие в огневках, солдаты, разрываемые хамелеонами-пауками. Заглохшие моторы. Дающие осечку автоматы. Огненные цветки взрывов. Крики раненых…
Он так увлекся, что чуть не прополз мимо камня. Серого. Плоского. С отпечатком улиткиного панциря. Марина улыбнулась и приложила к нему ладонь.
Вздрогнула земля. Вокруг камня разверзлась черная дыра, метра три в диаметре, из нее хлынул воздух, пахнущий хвоей, бросил в лицо сухие листья. Вот как выглядит открытый шлюз!
Поднялся такой ветер, что Данила ухватился за камень и уставился в дыры, соединяющие Землю с Кораблем. Вот, сейчас шагнет навстречу Шейх с РПГ через плечо, а за ним повалят солдаты, груженные взрывчаткой.
Шли минуты. Марина лежала возле камня. Из дыр летели ветки, мох, засохшая хвоя и капли воды. Уверенность таяла. Данила кусал губы и молился Джа. Марина пыталась его успокоить:
– Не волнуйся, людям нужно преодолеть несколько километров – Глубь же просто так никого не подпускает, тем более сейчас. Вспомни, мы только море переплывали минут пятнадцать.
Данила соглашался с ней, но его одолевали сомнения. А вдруг люди еще не на месте? Ерунда! Телепорт можно открыть еще раз, а вот если они погибли…
Поднятый ураганом мелкий мусор танцевал в воздухе. В свисте ветра Данила сразу не различил паучье щелканье и увидел хамелеона, когда он подполз совсем близко – метров на десять.
– Твою мать! – воскликнул он и вынул ятаган из ножен. – Марина, не убирай руку. Я попытаюсь его задержать.
Данила встал и шагнул навстречу опасности. Но паук не нападал, наоборот, попятился. Астрахан почти воочию увидел свое отражение в тысячах паучьих глаз и услышал команду: «Чужак в карантинном блоке! Опасность! Чужак в карантинном блоке! Уничтожить!»
Росс пальнул из подствольника по ближнему холму, где полз крот, и как раз собрался поджарить второго хамелеона, как с двух сторон из лесу выбежали военные, без рюкзаков, увешанные вещмешками со взрывчаткой.
– Гранату мне! – скомандовал Росс и перед тем, как выдернуть чеку, крикнул подоспевшим ребятам: – Я бросаю гранату! Ложитесь! А потом – сразу же бегите!
Выдернул чеку, бросил. Грохнуло так, что с потолка отвалился кусок штукатурки. Зато люди были спасены. Две пары. Совсем молодые ребята, тоже, наверное, курсанты. Они были не в кепках – в зеленых касках.
– Вы чё медлите? Глубь открыта! – воскликнул один из них. – Идти надо, а тут эти проклятые черви! Дайте мне гранату, хоть одного глушану!
В голове звенело, да, но это было последствие близких взрывов. Росс нацепил рюкзак с лодкой, сунул одному из военных огнемет:
– От ворон хорошо.
Будто услышав его слова, вспорхнули на деревья три вороны, отрастивших новые перья.
– Значит так, – проговорил он, облизывая пересохшие губы. – Кротов – глушим и бежим туда, на полуостров. Лодка у нас есть. Грузимся и едем. Ворон поливаем огнем. Всем все ясно? Приступаем!
Запустив несколько гранат, Росс рванул к черной стене леса. За ним побежали остальные. Чей-то хриплый голос затянул «Ура-а-а!», но захлебнулся – неудобно вопить, когда ты задыхаешься.
Замыкающие глушили гранатами кротов, Росс пальнул из подствольника направо и налево – чтоб с флангов не подползли. Черное облако ворон взмыло в небо и летело прямо над головами, поджидая удобный момент для атаки. Из леса стали выползать обезьянособаки. Бежать становилось все труднее и труднее, но рвались из последних сил, обливаясь потом, задыхаясь…
Наконец впереди блеснула стальная поверхность Московского моря. Ноги увязли в золотом прибрежном песке, Росс рухнул на колени, снял рюкзак и непослушными руками вытащил лодку и коробку с мотором. В боковом отделении хранился насос.
Пока Росс колдовал над лодкой, его товарищи держали оборону, стреляя по хамелеонам. Видимо, гигантские вороны решили, что настала пора атаковать, и спикировали всей стаей. Парень с огнеметом упал на спину, язык огня лизнул волосы Росса, они затрещали, но не вспыхнули. Посыпались пылающие тела ворон.
– Идиоты! – заорал Росс. – Пластит спасайте! Он возгорается!
Сняв камуфляжную куртку, он принялся сбивать огонь с вещмешков, сваленных кучей. Отвернувшись, сразу не заметил, как на резиновую лодку (их единственную лодку!) упала туша вороны и прожгла дыру.
Росс вцепился в обгоревшие волосы и сел наземь. Происходящее напоминало замедленное кино: вороны рвут незнакомого парня, он орет, Бистро с разодранной спиной крошит хамелеонов тесаком. В ход идет огнемет. А со стороны леса плотной стеной, бок к боку, движутся другие хамелеоны. Им некуда спешить, они придут добивать раненых.
Росс взял себя в руки и скомандовал:
– Отступаем к воде!
Его не слышали и не слушали. Бал правил инстинкт самосохранения. Над головой захлопали крылья, Росс пригнулся и отрубил вороне лапу – хамелеон взмыл, готовясь к новой атаке. Росс остановил его из подствольника. Перья разлетелись в стороны и, кружась, осели на воду.
Все кончено, подумал он. Теперь главное – даже не выжить, а спасти взрывчатку. Может, те, кто наступал с востока, выжили и сумеют ею воспользоваться.
Атака хамелеонов прекратилась. Сначала Росс не понял, в чем дело, выпрямился и расслышал команду:
– Всем лечь! Открываем шквальный огонь!
Прежде чем рухнуть ничком, он увидел людей в камуфляже, движущихся цепью со стороны леса.
Кучей сваленная взрывчатка уже не дымила. Невдалеке корчился Бистро с расцарапанным плечом. Кто-то всхлипывал, кто-то стонал. Вода, просочившаяся в «берцы», холодила ноги.
Теперь бой велся у кромки леса, люди побеждали, а поверженные твари изредка атаковали с флангов. Росс отряхнул песок с футболки, помог подняться Бистро. Закрыл глаза парню с разорванным горлом.
Людей было человек тридцать. Трое с огромными рюкзаками покинули строй и спешили к Московскому морю. В одном из них Росс узнал полковника Мансурова.
Все трое, как по команде, стянули рюкзаки, и спустя пару минут на воде покачивались резиновые лодки на шестерых человек каждая. Та, что посередине, напоминала катамаран. Мансуров закончил с лодкой, придерживая раненую руку, высыпал боеприпасы из валяющегося рядом рюкзака и принялся набивать его взрывчаткой.
Вскоре подоспели остальные, и на песчаном полуострове стало тесно. Росс оглядел поле боя: из тех, кто наступал с запада, выжило пять человек, включая его и Бистро. Таджикский плотник лежал ничком, песок под ним напитался алым. А над островом Могилевский крутилась воронка смерча.
Кто-то похлопал Росса по плечу, он обернулся: это был Мансуров.
– Парни, спасибо вам. Вы настоящие герои.
