скромности в клоунаду.
— Отличная вещь. Тебе очень к лицу.
— У меня грудь норовит наружу выскочить!
— Джинджер, земля не перестанет вращаться только потому, что у тебя появится вырез.
— Это не совсем подходящее слово, мама. Скорее наоборот.
— К чему ты клонишь?
— Не хочу, чтобы на меня обращали внимание. — Я понимала, что сморозила глупость.
— Мне казалось, ты хотела выглядеть более сексуальной.
— И сейчас хочу. — Но, может, оно того не стоило. Проще исчезнуть. Кому нужно внимание этих извращенных, мерзких мужчин?
Хотя внимание Тома было бы, конечно, не лишним. Том — это совсем другое дело. Милый, отзывчивый парень. Невозможно выглядеть сексуальной только для него, придется делиться со всеми. А если, обратив внимание на мою грудь, в частности, на соски, он бросит Тару? Хотя размером меня природа немного обделила. Но уж точно не больше, чем Тару, так что шансы у меня еще есть. Боже, о чем я думаю! Неужели мое положение настолько отчаянно? Если это любовь, то, Господи, пошли мне холодное безразличие!
— Перестань спорить с природой, — сказала Коко. — Она все равно тебя победит. В общем, мы отсюда не уйдем, пока не купим минимум три шмотки. Что там с юбкой?
В ее взгляде было столько надежды. Мне не хотелось разочаровывать маму. К тому же, юбка оказалась действительно ничего. На ней были вишни. Мне нравилась одежда с фруктами, особенно с вишнями.
Я снова выпроводила ее из примерочной, сняла топик, надела лифчик и футболку, сняла джинсы, обратив внимание на черные волоски, торчащие из-под моих хлопковых трусиков, и влезла в юбку. По крайней мере, ее было легко надевать, спасибо эластичной резинке. Жаль только, что юбка едва закрывала верхнюю часть моих бедер.
Я снова позвала Коко.
— Она слишком короткая.
— Восхитительно!
— У меня не настолько красивые ноги.
— У тебя отличные ноги. Мои ноги.
— Ничего подобного. — А вдруг? Что, если сбросить пару килограмм, тогда бедра будут не такими широкими…
— Ты совершала преступление против человечества, когда прятала их все эти годы. К тому же, ты можешь носить с ней свои белые кроссовки, если хочешь.
— Правда? — Если можно будет носить кроссовки…
— Белые кроссовки с красными шнурками. Отлично. Когда ноги побреешь. У меня есть лосьон для загара, можешь попользоваться. Или, если хочешь, обработаем их спреем. В любом случае, сначала нужно сходить к косметологу. Да, тебе наверняка понадобится новое белье. У них тут отличный выбор, пойдем выберем тебе стринги.
— Не нужны мне никакие стринги.
Она уперла руки в боки.
— Да что это с тобой?
— Мне в них будет неудобно.
— Господи, как можно быть такой упрямой? — Она бросила мне красное платье и снова скрылась за занавеской. — Примерь-ка.
Я посмотрела на него так, словно оно было покрыто плесенью. Я никогда не смогу появиться в нем на людях. К тому же, тут было нечем дышать, а музыка неслась из колонки, установленной прямо в «номере- люкс-с-видом-на-океан», да еще и голова разболелась, но тут в памяти у меня вновь всплыли слова Тома.
«Мне бы очень хотелось, чтобы мы остались друзьями».
С трудом победив растягивающийся, но прочный материал платья, я обнаружила, что мой лифчик выглядывает из довольно глубокого выреза. К тому же красная ткань была очень тонкой, и бретельки отчетливо под ней вырисовывались. Поэтому мне пришлось снять платье, затем лифчик, и снова надеть платье. К тому же от всех этих манипуляций у меня затвердели соски. Ужас какой-то.
— Ну как? — спросила Коко за занавеской.
— Слишком тесное… — Я начала снимать его.
— Подожди, не снимай, дай я на тебя посмотрю.
— Мам…
Она вошла и окинула меня взглядом. Клянусь, мои соски были размером с наперстки. Она вроде бы этого не замечала, потому что смотрела на мои ноги.
— Как можно судить о платье, пока ты в этих дурацких носках?
Я стянула носки, и мы обе стали изучать мое отражение в зеркале. Платье великолепно подчеркивало формы и подходило по размеру.
— Знаешь, что, — сказала Коко. — Ты выглядишь чертовски сексуально.
От этих слов мне захотелось провалиться на месте.
— Мне не нравится.
— Просто супер!
— Я не могу так ходить по улицам. С тем же успехом можно идти голой.
— У них есть модель черного цвета, но, думаю, лучше все же остановиться на красном. Встань прямо. И тебе нужны стринги — я вижу линию твоих трусиков.
— А что ты не видишь? Мой аппендикс?
— Зачем ты прячешь свои достоинства? Для тебя так важно быть непохожей на меня? В общем, забудь про это, выглядишь просто потрясно.
— Но все эти выпуклости… таки выпирают…
— Это не выпуклости, дорогая, это формы. У каждой женщины они есть. И нравятся мужчинам. Формы, — заявила она, — это твоя сила, которой наделила тебя природа.
Да, конечно, я выглядела женственно. Без всякого сомнения. Я и была женщиной. И тоже могла обладать этой силой. Я сильная женщина!
Нет уж. Пусть лучше мужчины принимают меня такой, какая я есть. Вместо того, чтобы приставать, а иначе вскоре от меня ничего не останется…
— Берем, — заключила Коко. — В крайнем случае, всегда сможем вернуть его назад.
— Ладно, — уступила я. — Договорились. С меня хватит. Пошли домой. — Я подобрала с пола свои джинсы и натянула их под платьем.
— Сначала купим тебе новое белье. — Она вышла из кабинки и задернула за собой занавеску, но не сдавалась и с той стороны. — И еще воск для эпиляции. Тебе нужен воск, трусики, лифчики…
— Мам, с меня хватит! — Я торопливо выбралась из платья. Оно было таким тесным, что словно сопротивлялось.
— Но важнее всего туфли. Немыслимо носить такое платье без пары красных шпилек. Пойдем в «Найн вест», это тут, за углом.
Мой лифчик обнаружился на полу.
— Не сейчас. Я даже не знаю, оставлю ли его.
— С платьями носят каблуки.
— Мам, — я старалась не повышать голос. — Ты не слушаешь меня. Я устала и больше не могу ходить по магазинам.
— Ты, наверное, проголодалась. Купим тебе кусок пиццы и пойдем за туфлями.
— Пицца — хорошо. Туфли — плохо.
Я прекрасно понимала, что если буду носить платье, мне придется обзавестись парой туфель на каблуках. Даже имеющиеся у меня черные не подойдут. Просто, в моем восприятии, шпильки являлись самым агрессивным элементом гардероба женщины, признающей, что она сексуальный объект. Я просто не
