— Я кое-что вспомнил. Конечно же, я не забывал этого… Нет! — Артур таращился в стену, широко раскрытыми глазами. Смотрел в одну точку — как на какой-то незримый настенный изъян, видимый ему одному — корявый и неустранимый. — Такое не забудешь, но сегодня я вспомнил все очень ярко и детально. Я вспомнил, как сбил на машине людей… на перекрестке… — Артур задумался. — Наверное, они тоже кем-то мечтали быть? Это за них мне Бог мстит… Ты веришь в Бога?
— Нет. Я в бога не верю, — тоскливо признался Сергей.
— Ты что, атеист?
— Наверное…
— А я верю. Бог — есть!
— Не знаю, Артур… — может и есть. Как бы то ни было, вряд ли он тебе мстит? Бог — милосерден. Он не может мстить, — произнес Сергей.
— Может! — возразил Артур.
— Что-то я нигде прежде не читал, и не слышал, и не видел, чтобы бог кому-то мстил? По крайней мере, лично я. Ты хотя бы один фильм видел, чтобы бог кому-нибудь мстил? Мстят люди. К примеру, мне очень нравятся фильмы о мести. Сейчас их появилось так много, что посмотреть любой из них не представляется сложным. Берешь фильм… и он о мести! Сейчас, все о мести. Включаешь телевизор — там говорят о мести. Открываешь книгу — она о мести. Заходишь в вагон подземки — и там слышишь о мести. Месть — в нас, вокруг нас!
Могу сходу назвать десяток названий фильмов о мести:
«Гнев», «Человек в огне», «Мужчина в гневе», «Возмещение ущерба», «Убить Билла», «Каратель», «Двойной удар», «Расплата»… — они о мести и она заложена изначально, в название. — Я уже не говорю о стареньком фильме, который так и называется «Месть», с Кевином Костнером! Фильма с названием: «Месть бога» или «Божья месть» — нет!
— Я не люблю фильмы о мести, — едва слышно произнес Артур. — Кажется, я не видел ни одного из названных тобою, а может, просто не помню, или не обращал внимания. Говорят, такое кино неправильно влияет… Так говорят.
— Я совершенно с тобой согласен, — кивнул Сергей. И я скажу больше того, влияние столь колоссальное, что затрагивает не только молодежь, но и зрелое поколение! В отечественном кинематографе, чтобы отыскать дюжину таких фильмов — тоже ковыряться долго не придется. И знаешь, я в таких фильмах вижу справедливость — не божью, а человеческую… Хоть и киношную, но реальную. В них все проще: Есть вина — есть наказание!
Сегодня, фильмы такого содержания стали доступны любому, даже ребенку. Безусловно, это проблема современного общества, современного человека, современного телевидения… Дос-туп-ность!
Доступность, несущая призыв к этой самой — справедливой мести. Ничего не надо выдумывать, — телевидение, интернет насыщен жестокостью и развратом, и кажется нынешнее поколение уже готово к мести, готово убивать, потому что так распорядились мы сами. Пришло время…
Одни люди снимают «это», как попытку реализовать то о чем они думают, другие смотрят «это», получая удовлетворение от увиденного! В стремление увидеть справедливость: одни — снимают, другие — смотрят. Третьи — вершат самосуд!
Что говорит бог по этому поводу? — спросил Сергей Артура. — Вероятно, он осуждает мстителей?
А ведь нам не нужен внешний враг. Каждый из нас видит врага друг в друге, имея в себе врага внутреннего. А если так, каждый способен на убийство, а значит, способен убить человека, убить в себе Бога, убить государство с его коррумпированной властью, продажными судебными и правоохранительными органами.
Убить государство, как пала Римская Империя, — Сергей с пафосом произнес:
«Мой голос дрожит, и от рыданий перехватывает горло, пока я диктую эти слова, — стенал Святой Иероним в Палестине. — Он завоеван, этот город, который покорил весь мир».
Злоба и ярость… Не внешние враги развалили Римскую империю. Социальная напряженность, упадок нравов. Варварская армия. Эпоха «солдатских императоров». Развратные императоры подорвали престиж власти.
Её развалили изнутри христиане и иудеи — люди самые низкие и подлые, жадные, склонные к роскоши и бесчестности. И нет смысла отрицать, что и среди нас нет таких! Эй, развратные чиновники, Империя падет! — снова изменив голос, произнес Сергей. — Социальные службы проводят соцопросы. На основании чего делают свои выводы. Наверняка слышал:
«Общественное мнение находит оправдание мести, но, говорят, такие случаи действительно редки. В обычной жизни всегда есть более достойная альтернатива…»
Ха-ха… альтернативы… да еще и достойной… — на самом деле нет!
Нарастающий рост случаев самосуда говорит о росте разрыва между народом и судебной властью:
«Там, где население доверяет органам следствия, уверенно в справедливости и беспристрастности процесса и имеет возможность контролировать исполнение наказаний — никаких систематических самосудов быть не может в принципе, — говорят социологи, — так, отдельные эпизоды…»
Там, где население доверяет… А что делать там, где не доверяет?!
Где не прячут беззаконие! Где не скрывают произвола!
«…никаких систематических самосудов быть не может в принципе…»
Это все чушь! Это не правда! Это не так!
Так вот, представь! В одно время, в один момент, сотни тысяч людей униженных, оскобленных пошли вершить свой справедливый, праведный суд. Осуществлять свою благочестивую месть в отношении обидчиков: насильников-педофилов; глухих равнодушием чиновников; бездарных врачей допустивших врачебные ошибки; коррумпированных судей, таких же государственных обвинителей и других мздоимцев; лживых и напротив чрезмерно правдивых журналистов, милиционеров, недобросовестных продавцов, пьяных водителей, некомпетентных авиадиспетчеров…
Вот он — апокалипсис веры!
Сегодня у власти — преступники. Террористы — у власти… насильники — у власти… педофилы… Мародеры у власти!
Выход один — мстить и убивать!
Бог здесь не причем! У мести вполне-таки человеческое лицо!
Знаешь в чем действительная сила мести? На чем она основывается? Что лежит в ее зарождении? Что порождает она в человеке, какие чувства? Зло? Или добро?
Ведь если рассуждать, представить, что месть — это все-таки зло. Все разом встает на свои места. Человек совершает злодеяние в отношении другого человека, как ответ на нанесенную обиду, или оскорбление, или горе, или боль… зло причиненное другим человеком не может в нашем мозгу преобразоваться в нечто иное, кроме как в такое же зло — но только приумноженное и возвеличенное в большую степень. Что в свою очередь, злом не представляется, а представляется как наивысшая справедливость. Человек, которому нанесли обиду или боль, будет убежден в ее несправедливости, — в несправедливости нанесенной обиды и боли, желая справедливого возмездия…
«Клин клином вышибают!» — говорит он, и идет мстить.
«Поднявший меч, от меча и погибнет» — говорит церковь.
«Не мир я пришел принести, но меч…» — говорил Иисус.
