– Другое дело, – произношу я, – а…
– Отпусти меня, ублюдок! – вопит она.
– Не указывай мне, – несильно бью ее затылком об стену, – а ублюдком будешь называть сына, я своего отца знаю.
– Ну да, – шипит эльфийка, – а такая морда у тебя от пьянок появилась?
– А это уже не твое дело, – отвешиваю ей пощечину, – отвечай, кто ты такая и как здесь оказалась?
Она прикрывает глаза и пытается ударить меня в пах ногой. Блокирую удар голенью, приподнимаю ее выше и бью об стену. Девушка злобно шипит что-то на эльфийском.
– Хорошая попытка, – холодно говорю ей и через секунду продолжаю с напускной веселостью: – Но рискни еще раз, и мне придется сломать твои чудесные ножки…
Эта «прелесть» на мгновение напрягается, а потом расслабленно повисает в моем захвате.
– Эльфийка, если ты не видишь, – зло отвечает она. – А как оказалась? Эти уродцы притащили!
– Ясно, – киваю ей, – но ты была эльфийкой…
– Почему «была»? – удивленно спрашивает она.
– А потому что сейчас тебя не будет, – начинаю сжимать пальцы.
– Остановись, – хрипит красавица, безуспешно пытаясь освободиться, – я из экспедиции. Волшебница…
– Умница, видишь, говорить правду не так уж и сложно, – усмехаюсь и ставлю ее на пол. – Для чего мы нужны этим жабам-переросткам?
– Не знаю, но раз в день они приносят еду.
– А почему не попыталась сбежать?
– Так они не заходят в камеру…
– Ясно, а теперь отдохни, – пережимаю артерию на хрупкой шее эльфийки.
Опускаю ее на пол и проверяю пульс. Бьется…
Начинаю ходить по камере – в движении легче думается.
Так-с, что мы имеем? Эльфийскую экспедицию, захваченную местными аборигенами. Значит, можно предположить, что скоро светляков придут спасать.
Третий круг.
Дождаться их и под шумок уйти… Правда, с такой рукой это будет сложно.
Пятый круг.
Не хотелось бы прибегать к ее помощи, но придется…
Замираю перед дверью и прислушиваюсь. Тишину нарушает лишь тихое дыхание эльфийки. Пока время есть. Опять начинаю ходить по кругу…
Похоже, это единственный выход. Но не хочу я этого делать, не хочу!
Второй круг.
И так уже она помогла мне, а я до сих пор не расплатился.
Пятый.
Да и привыкать я к этому не хочу, каждый раз просить ее о помощи?
Седьмой или восьмой?
Совсем расслаблюсь и из долгов не вылезу!
Опять останавливаюсь, но на этот раз перед стеной. Резко бью кулаком в нее.
Ладно, хватит рефлексировать – все равно другого варианта нет.
– Какой ты забавный… – неожиданно шепчет волнующий женский голос, идущий сразу отовсюду.
Докружил…
– Вечно вы то проклинаете, то слезно просите, – словно прочитав мои мысли, а может, и не словно, все тем же волнительным голосом отвечает Тьма. – Чего же хочешь ты? Власти, силы, любви женщин?
– Приветствую тебя, о вели…
– Хм, я, между прочим, женщина, – перебивает она меня.
Хочу в «желтый дом», к добрым дядям в белых халатах!
Ответом на эту мысль служит мелодичный смех Предвечной.
– Какой же ты забавный, – отсмеявшись, говорит она, – с одной стороны, верен до конца, а с другой – считаешь странным, что я общаюсь с тобой.
– Прекраснейшая, ты же знаешь, – начинаю я, тщательно взвешивая слова, – этот мир для меня чужой.
– Охотник, – вкрадчиво шепчет она, – ваш орден был всегда верен мне, не прося ничего взамен…
Она замолкает, и повисает тишина…
– Я также знаю, – через несколько минут продолжает Тьма, – что ты из другого мира. Нет, я не отвечу на твои вопросы. Но излечить могу и сделаю это.
– Благодарю, – отвешиваю короткий поклон, – но что будет ценой излечения? Не люблю быть в должниках.
– Какой же ты забавный, неудивительно…
Она вновь замолкает.
– А насчет цены, – выдержав драматическую паузу, вещает она, – я подумаю…
Коротким кивком даю свое согласие, ибо нервы уже пошаливают: не каждый день удается пообщаться с такими эффектными женщинами.
– До встречи, Лисенок…
После этих слов омертвевшую руку словно объяло пламенем. Аргх, сначала лисенком назвали, а теперь это! Стискиваю зубы, чтобы не закричать, но все равно камеру заполняет мое яростное шипение… Сколько это продолжается, я не знаю. Время тянется патокой, кажется, что это длится целую вечность. Но на деле могла пройти и секунда… сложно сказать.
Боль пропадает так же неожиданно, как и пришла… Руку начинает покалывать.
Развязываю плащ и снимаю наруч. Аккуратно сдвигаю рукав и осматриваю конечность.
Ха, деньги, власть… Все это тлен, когда нет здоровья! Но, к сожалению, понимаешь это, когда… Пациент, вы слишком поздно обратились…
Так-с, теперь рука в порядке – значит, можно попробовать выбраться. Кинжал, спрятанный в засапожные ножны, так и остался там, когти тоже на месте, голова да и весь организм в норме. Вот и все мое оружие на данный момент. Надо попытаться открыть дверь.
Дверь упрямо не поддается моим попыткам взломать ее. Неожиданно с той стороны раздаются легкие шлепающие шаги. Прижимаюсь к стене рядом с дверью… Окошко внизу двери открывается, и в него продвигается плошка воды и большой древесный лист с какой-то едой. Хотя назвать это так можно лишь с большой натяжкой. Уж больно вид у нее… специфический – какие-то бурые куски неизвестного происхождения, посыпанные сверху чем-то, напоминающим ряску.
Как только это просовывают в камеру, окошко сразу же захлопывается. В углу, где лежит эльфийка, раздается легкий стон и шорох. Кажется, ее пробуждение весьма болезненно… Наконец девушка принимает вертикальное положение и с трудом фокусирует взгляд на мне.
– Я еще жива? – хрипло спрашивает она.
– Нет, ты умерла и попала в загробный мир…
– А что ты тут делаешь?! – бесцеремонно перебивает меня она.
– Я твое наказание за все прегрешения! – отвечаю я и начинаю демонически хохотать.
Она вздрагивает и вжимается в стену. Ха, или поверила, или решила, что я сошел с ума! Можно попробовать на этом сыграть…
– Ты не знаешь, это хоть съедобно? – Кивком головы указываю на выданную еду.
Девушка вздрагивает и недоуменно смотрит на лист. Потом резко бледнеет. С чего бы это?
Так и не дождавшись ответа, беру кусок и принюхиваюсь. По запаху вроде бы мясо. Травить нас смысла нет, а вот добавить какого-нибудь зелья с мерзопакостными свойствами…
– Так что, есть можно, или сама попробуешь? – обращаюсь к эльфийке и протягиваю кусок.
Девушка плотно сжимает губы и мотает головой.
