Лея вспоминает странный блеск в глазах Падме Наберрие, проявляющийся только в те минуты, когда она смотрит, как ее, принцессу Альдераана, пытаются отчитывать за недостойное поведение. Вспоминает улыбку, адресованную только ей, ломающую изгиб губ. Вспоминает ощущение, что женщина вот-вот разрыдается, но то ли уже не может, то ли она держится из последних сил.
- Падме Амидала Наберрие. Ну конечно... - тихо произнесла Органа.
- Ну и что? Что такого? - не понимает Хан. Кореллианец несколько встревожен: с каждым днем его все более и более беспокоят странные выключения из действительности этой хрупкой девушки. Что ей там мерещится?
- Понимаешь. Нет, наверное, не стоит...
Ей хочется кричать. Просто кричать.
- Да что такое?
«Хан встревожен. Ну надо же: и куда только девалась наигранная крутизна этакого бывалого товарища.
Он беспокоится за тебя, дурочка, а ты, ты злая».
- Во дворце ходили слухи, которые отец, конечно же, опровергал, - деланно спокойным голосом произносит Лея Органа, - будто я не родная, а приемная дочь. А еще были слухи, что моя мать - биологически мне не мать.
- И ты думаешь, твоя мать может быть... этой Наберрие... что ты помнишь о ней?
- Почти ничего. Только некоторые картины, - голос ломается - она не выдерживает: - Хан, мои воспоминания, конечно, могут быть недостоверными. Но мне кажется, именно эта женщина, только чуть иначе одета, и жила у нас. Я любила бывать у нее, она со мной гуляла и игралась. Мой отец всегда был почтителен с ней. Мне тогда это не казалось странным. Но для простого человека, который не является родней королей Альдераана, такие привилегии, уважение и почет - несколько странны.
- Ты думаешь, у твоего отца была с ней связь?
Хороший вопрос.
- Я уже не знаю, что и думать. Если бы можно было провести генетическую экспертизу, чтобы успокоиться и навсегда перестать сомневаться! Забыть об этих нелепых слухах.
- А может, она просто пряталась у вас? Приведя Императора к престолу, она не получила той власти, на которую рассчитывала, и напротив, ее ставленник решил избавиться от своего серого кардинала?
- Вполне, может быть, - согласилась Лея, вытирая слезы. - Но это никак не отменяет нелепость этих слухов. Посмотри на нее. Она красива. Разве не мог он не увлечься ею?
Соло оглянулся на экран.
- Мог. Судя по тому, как во время заседания неотрывно смотрел только в одну сторону. Хотя, - Хан взглянул на Лею, на ее сжатые губы, и решил подбодрить девушку, - может все и не столь серьезно. Она: как бы это сказать: Чувственная очень. Любой бы нормальный мужик смотрел на нее: тем более, что там больше-то и смотреть было не на кого. Ну, в самом деле, не на бескровную же Мотму пялиться.
- А я-то, - не слушая его, нервно засмеялась Лея, - столько лет ревновала отца к тетушке Мон. Конечно, она красивее ее. Как всё, оказывается, просто : стоит только распахнуть пошире глаза и начать видеть.
- А кто вон тот юноша, стоящий у кресла Императора? - решил сменить тему разговора Соло, ему было не выносимо видеть ее такой.
Лея, слегка успокоившись, пощелкала клавишами:
- Сейчас, найдем... - она подняла голову и посмотрела на кореллианца, - Ну надо же!
- В чем дело?
- Это твой любимый пилот - Энекин Скайуокер. О котором ты попросил меня найти информацию.
- Ого, а что он здесь делает? Это же совещание на самом высшем уровне.
- Судя по справке СИБа, к тому времени он стал героем войны.
- Интересно, а когда у него закончилась карьера. И закончилась ли?
- Ну, я никого с таким именем не знаю. Так что, либо удача отвернулась от него, либо он ушел в отставку.
- Найди самое последнее досье.
- Вот - лови «инфу». А я пока почитаю про эту Амидалу.
Тим Венет, чувствовал себя неважно. Он только что прочел все документы по Энекину Скайуокеру. Осталось последнее досье. И он отчего-то боялся открыть его.
Вообще, Тима впечатлил послужной список этого человека. Столь стремительный взлет по служебной лестнице плюс невероятная цепь удач - все это выглядело фантастично. И если бы подобная информация ему бы встретилась в Гала Веб, он ни за что бы не поверил.
Помимо удивления и даже невольного восхищения, Тиму стало несколько горько. Постоянно мелькавшее в новостях имя - кто теперь о нем знает? Слава обернулась забвением. Как коротка людская память! Новые герои голо-шоу вытеснили старых. И неважно, что новоиспеченные звезды - это журналисты и актеры, популисты всех мастей, а прежние были воинами и, действительно, заслуживали право на известность. Но зрителям-то без разницы.
А может дело еще и в том, что только сейчас Тим осознал все минусы своей работы? Быть постоянно невидимкой, скрывая от родных, чем занимаешься. Не иметь возможность рассказать о своих успехах или посетовать на неудачи? Награды, если кому-то и даются, то человека приглашают, показывают медальку и убирают в сейф. Ты не имеешь право даже подержать ее в руке. Потому что официально нет ни тебя, ни твоей должности. Ни отдела, где ты числишься. Бойцы невидимого фронта:
Отчего же так несладко, он ведь сам выбрал свою дорогу. Он знал, что на этом пути не будет ни славы, ни почета.
«Так почему меня так зацепила судьба одного человека, которому посчастливилось выйти из тени?
И почему я боюсь читать дальше?»
Не потому ли, что, скорее всего, тот человек не дожил до тридцати лет? И вспоминая свой возраст, Тим принялся лихорадочно пересчитывать, сколько же осталось ему.
Энекин Скайуокер был рядом с Императором еще в те времена, когда к Косу Палпатину мало кто относился серьезно. Энекин Скайуокер был тем человеком, который спас Императора. Что же с ним случилось? Почему он не остался во главе Империи, рядом с бывшим канцлером?
Неужели только из-за идеологии? Неужели его убил Лорд Вейдер в период зачистки джедаев?
Зачем столько вопросов, когда можно прочитать досье.
Тим Венет прошел по комнате. Чувства его раскололись. Любопытство против невесть откуда взявшегося страха. Обострившаяся интуиция подливала масла в огонь, убеждала не читать.
Незнание иногда счастье.
Пока оставалась возможность - отобрать последний файл у гостей. Если, конечно, они не прочитали еще. Не дошли до этого периода.
Просто пойти и проверить.
Иррациональность ощущений. И ясная трезвая мысль, что собственно, а в чем дело-то? Документы двадцатилетней давности. Доступ закрыт, но любой сенатор может получить к ним допуск в связи с государственной необходимостью. Любой историк, который занимается тем периодом. Так откуда же это ощущение опасности, которое его никогда не подводило?
Лучше прочесть и посмеяться над своими химерами.
Тим подошел к датпаду и открыл соответствующий раздел. Пробежал по диагонали глазами и принялся безумно хохотать.
Нервы.
Интуиция штука такая - никогда не обманывает. Зато вот разум:
И Тим уже нарисовал в воображении разговор с Айзенн.
Неумолимо отчеканивая каждое слово, Исард безжалостно произнесет:
- Как вы могли? Вам же были даны указания не разглашать государственные тайны, а так же сведения касающиеся безопасности? Почему вы при всех своих сомнениях не проверили информацию? - и ему останется только опустить голову, ожидая трибунала за серьезный проступок.
Хан потянулся, дочитывая досье. И замер.
