душе по-прежнему царили серые сумерки, все больше скатывавшиеся в беспросветную ночь.
Глава 11. Потерянная жизнь.
«Фальшивые люди...
Фальшивые улыбки...
Черные души...
Чернота вокруг.
Могильный холод, которым веет отовсюду. От каждого.
Я ненавижу их. Всех людей в целом. Каждого в отдельности.
Всегда ненавидела.
И школу тоже ненавижу.
Я уничтожу ЕГО, как ОН уничтожил когда-то меня.
Убью, как он когда-то убил меня.
Он расплатится своей болью и своими страданиями за мои боль и страдания. За каждую выплаканную слезинку, за каждую бессонную ночь».
Она стояла на мосту, раскинув руки, как будто вот-вот собирается спрыгнуть вниз, ожидая, когда над её головой сомкнется холодная, почти черная вода Темзы.
Легкая светлая куртка была расстегнута, и под полы её забирался ветер. Но девушка как будто не чувствовала этого холода. На её синеватых губах играла улыбка. Волосы растрепались, ветер испортил укладку, на Аманда Грант этого даже не заметила. Ей было наплевать на все, что происходит вокруг. В ушах у нее звучала громкая музыка, тяжелый рок. Хрипловатый голос вокалиста нашептывал девушке о том, как тяжело жить в этом мире, сколько бед выпадает на долю каждого человека. И легче уйти, чем бороться с неприятностями. Аманда время от времени глупо хихикала, слушая эти бредовые заявления, которыми слова были пропитаны насквозь, как бисквит в тирамису пропитан ромом. Она знала, что мир жесток, но вот уходить из него не собиралась. Много чести всем, кто её ненавидит. Слишком много.
Не заслужили такого счастья. Она родилась не для того, чтобы уходить на радость кому-то. Она пришла в этот мир, чтобы совершить нечто выдающееся. Придет время, и она обязательно это сделает.
Песня в наушниках закончилась. Вокалист умолк.
Аманда стряхнула с себя оцепенение, поежилась от холода. Теперь, когда первоначальная эйфория сошла на нет, и чувство безграничной свободы улетучилось вместе с музыкой, Грант, наконец, поняла, что промерзла едва ли не до костей. Тонкий свитер и расстегнутая куртка не спасали от холода, они не были для него непреодолимым препятствием.
Зашагав по мосту, девушка потянулась к пачке сигарет, лежавшей в кармане, и зажигалке. Все было на месте. Простейший в настоящий момент способ согреться и привести расшалившиеся нервы в порядок. На время избавиться от отчаяния, накрывавшего с головой.
Девушка все же застегнула куртку, стало чуть теплее, зубы перестали выбивать безумный ритм, к губам начал возвращаться природный бледно-розовый оттенок.
– Мэнди! Мэнди, подожди, – раздался за спиной до боли знакомый голос.
Аманда притормозила, но оборачиваться не стала. И так знала, что это её близнец.
С Эштоном она всегда была неразлучна. Их сама судьба сделала отражением друг друга. Они были похожи, как две капли воды, вот только пол разный, потому они никак не могли определиться, как же правильно их называть. То ли близнецами, то ли двойняшками. В итоге сошлись на том, что определение это никакой роли в их жизни не играет, потому как суть родства совсем не в этом заключена. Есть гораздо более важные вещи.
Они опровергали своим существованием заявление о том, что разнополые дети всегда конфликтуют и не могут найти общий язык. Аманда и Эштон были лучшими друзьями, готовы были друг за друга стоять горой, и в случае необходимости дать противникам отпор.
У них был свой собственный мирок, от посторонних людей близнецы старательно отгораживались. Им было достаточно общения друг с другом. Все эмоции, переживания, проблемы были разделены пополам. Потому их масштаб не казался таким уж катастрофическим. Ведь бороться с проблемами, когда ты одинок и когда рядом есть кто-то – это две полярно разные вещи.
Они чувствовали друг друга. Всегда. Неизменно.
У них даже было одно на двоих настроение. Они не были противоположностями, как иногда бывает у близнецов. Их можно было считать одним целым.
Правда, с возрастом у них начали появляться различия, как во внешности, так и во взглядах на жизнь.
Аманда, раньше носившая мальчишескую стрижку, отпустила волосы и теперь могла похвастаться светлыми локонами средней длины, Эштон, по-прежнему, оставался верен своему имиджу. Короткая стрижка и светлая льняная челка. Настоящий цвет глаз у близнецов был серый, но они так часто носили цветные линзы, что никто не смог бы вспомнить столь незначительную деталь. Если бы кого-то из их одноклассников спросили о том, какие глаза у близнецов Грант, в ответ неизменно услышали бы: «Зеленые, или голубые. А, может, карие. Не помню».
Братско-сестринский тандем Грант, действительно, старался не выделяться из толпы, при этом держался особняком, не примыкая ни к одной из существовавших групп школьников. Их не тревожило происходящее вокруг. Они были на своей волне.
И Аманда, и Эштон считались одними из лучших учеников школы. Аманде легко давались гуманитарные предметы, Эштон по складу ума оказался технарем. Сидя вместе, они всегда помогали друг другу, за счет чего успеваемость у обоих была высокой. Во время написания контрольных срезов многие пытались обратиться к Грантам, но они делали вид, что никого не замечают. Тем самым только усиливали неприятие к их персонам.
В школах это широко распространенная практика. Не замечать неугодных людей, а как только понадобится помощь со стороны, сразу же вспоминать о них, и пытаться наладить контакт. Аманда подобных правил поведения в школьном сообществе не понимала и отказывалась принимать. Они противоречили её принципам. Если ненавидишь человека, то ненавидь до конца, а не время от времени. Нельзя моментально сменить гнев на милость, нельзя из врагов стать лучшими друзьями, как, впрочем, и наоборот. Выбрав однажды определенную линию поведения, держись её до конца.
Она так и делала. Эштон от сестры не отставал.
Аманда долгое время относилась к окружающим её людям с равнодушием. Они были ей безразличны. Просто марионетки в руках судьбы. Зависимые, ведомые, умеющие только подчиняться, но не умеющие подчинять. Она не хотела примыкать к такому же лагерю безликих, но в то же время, адекватно оценивая собственные способности, приходила к выводу, что и подчинять она тоже не умеет. Одиночество могло бы стать её верным спутником, если бы не брат. Но у Аманды был Эштон, потому она ничего в жизни не боялась, зная, он всегда будет рядом. Он всегда поможет и поддержит.
Самой большой страстью Аманды было чтение. Она никогда не расставалась с книгой. И в школе, и дома. Это было необходимо ей, как воздух. Одна большая любовь. Второй большой любовью был театр. Аманда, сколько себя помнила, всегда грезила о театральных подмостках, причем, её не волновали слава, деньги, поклонники. Это было второстепенным, на первый план выходило всегда, непосредственно, желание проживать чужие жизни, как свои. Вживаться в образ, делая его своим альтер-эго, срастаясь с этой маской. Принадлежать сцене целиком и полностью.
Именно театр был той областью, в которой интересы близнецов разошлись.
Впервые Эштон не поддержал решение сестры, а высмеял её, заявив, что это все – глупо. Не стоит стремиться проживать чужие жизни кое-как, нужно ярко проживать свою. Аманда обижалась. Никак не могла смириться с тем, что возраст делает свое дело. Они с Эштоном уже не так близки по духу, как раньше. Между ними начинает расти гигантская пропасть. Интересы разнятся. В их маленький мирок начинают
