далее. А у шефа лучшая акустика во всём здании.
— А что, разве у нас нет бюджета на студию и актёра? — удивилась Наташа.
— Бюджет есть. Только он в Москве. Выписать-то его выписали. А переведут на той неделе. Ну, а вы сами знаете, каково просить у Цианида денег под честное слово. Я попросил-попросил, да и пошел сам всё записал.
— Стало быть, последним в кабинете шефа был ты, — резюмировала Галина Гусева и стала медленно закатывать рукава кацавейки.
— И в творческом запале прибор куда-то подевал! — добавила Марина.
— Да нет же! Нет! Не трогал я его! Я вообще не знаю, где он лежал. Записал ролик, скинул на диск и в магазин повёз.
Сёстры Гусевы пружинящим шагом приближались к Лёве.
Тот огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого, но на глаза ему попалась только старая, свёрнутая в рулон газета.
Словно отмахиваясь от мушиного роя, Лёва стал вращать вокруг себя этот бесполезный предмет. Галина хмыкнула, метнула нож. Подрубленная на корню газета рухнула к Лёвиным ногам.
— Да подождите, не убивайте вы его, мы же не всех ещё опросили! — бросился на подмогу Виталик. Но Марина лёгким и точным движением отшвырнула его в сторону.
— Сейчас мы тебя будем пытать! — облизнулась Галина, подступая к Разведчику. — Вспомнишь всё, что позабыл! И даже то, чего не знал.
Лёва пригладил волосы, задрал вверх подбородок и принял боевую стойку: так просто он не сдастся, не на того напали.
— Да погодите драться, давайте шефа дождёмся! — крикнула Наташа.
Галина зыркнула на неё так, что Разведчице захотелось забиться в щель между ксероксом и факсом.
В довершение ко всему из коридора в приёмную заглянул Константин Петрович. Вид у него был смущённый и немного встревоженный.
Поманив пальцем Виталика, с картинным кряхтением и стонами поднимавшегося с пола, он почти прошептал:
— Поможешь мне разобраться с одной штуковиной?
— Погоди ты. У нас прибор пропал, — отмахнулся от него Виталик.
Наступившую тишину нарушал лишь негромкий, но жутковатый звук — это Галина Гусева точила боевой топор.
— Какой прибор? — строго спросил Константин Петрович.
— Для коктейлей который.
— Да он у меня. Пойдём, пойдём, поможешь мне.
— Ребзо, отбой тревоги! — крикнул Виталик. — Сканер у Цианида!
Марина зависла в прыжке и плавно опустилась на пол. Галина выпустила из рук топор и точильный камень. В одно мгновение старушки перегруппировались и окружили коммерческого директора.
— Всё под контролем! — пытаясь сохранять спокойствие, отвечал тот. — Занимайтесь каждый своим делом. А мы займёмся своим.
— Ну во-от! — жалобно протянула Марина и стала похожа на трёхлетнего ребёнка, которому не дали распотрошить любимую игрушку. — А мы уже настроились на жестокую пытку… Может, Костю в воспитательных целях пару раз ножиком пырнём?
— Опять одно и то же — «ножиком», «пырнём», — отстранил их Цианид. — Уже давно не смешно. Самим-то не надоело?
— Не-а! — хором сказали старушки. Но пырять его ножом не стали.
— А всё-таки — зачем ты взял прибор? — напомнил Лёва.
Константин Петрович, стараясь сохранять величественный вид, признался, что решил воспользоваться сканером в личных целях. Очень ему захотелось выяснить, из каких эмоций состоит Машина мама, Елена Васильевна. Из соображений не столько исследовательских, сколько практических. Ведь если он будет знать, какие эмоции имеют над нею наибольшую власть — то сможет лавировать, и, глядишь, она перестанет при каждой встрече называть его «подлецом» и «проходимцем». Это, вообще-то, очень обидно, да к тому же не имеет никакого отношения к действительности.
Поскольку проверка эмоционального фона Машиной матушки не относилась к основным служебным обязанностям, Константин Петрович решил воспользоваться прибором втайне, подключив его к своему компьютеру. Он же видел, как это делает Виталик. А тот ничего особенного не делал. Воткнул, нажал, запустил.
Константин Петрович пришел на работу раньше всех. Прокрался в кабинет шефа, вынул сканер из ящика стола. Подключил к своему компьютеру. Не сработало. Выключил компьютер, отключил сканер. Включил компьютер, подсоединил прибор. Тот же результат. Снова всё отключил. Направил сканер на себя. То ли чтобы застрелиться, то ли чтобы перепроверить свой эмоциональный фон. А лучше — уровень умственного развития. Сканер не заработал и на этот раз. Ну не сломался же он?
Лёва выслушал эту трагическую историю, презрительно кхекнул и ушел к себе — готовиться к встрече с французским маэстро.
Константин Петрович, а следом за ним сёстры Гусевы, Наташа и Виталик гуськом побрели в кабинет коммерческого директора, откуда, уже в обратном порядке, двинулись к Технику.
Виталик взял в руки сканер, сдул несуществующие пылинки, протёр мониторчик специальной салфеткой, подключил прибор к своему компьютеру. Прищурился, нажал на корпусе какую-то совсем неприметную кнопку — и всё снова заработало.
— Передай своему сердечному другу Жану, что Техники будут нужны всегда.
— Да-да, я уже понял, что без вас никуда, — признал Цианид. — Ну, давай скорее посмотрим, что тут у нас.
Виталик изъял датчики у Наташи, сестёр Гусевых и Константина Петровича, велел всем отойти в сторону и углубился в работу. Через несколько минут он отключил сканер и объявил:
— Мы постепенно собираем наш паззл — и это ура, товарищи. Первый приз достаётся Наташе. Она обнаружила тщеславие такого удивительного фиолетового оттенка, какой я видел только… да нет, такого я не видел даже в изменённом состоянии. Итого — счет четыре-три в нашу пользу. Марине и Галине я хочу дать добрый совет. Если будете подбрасывать людям, которые едут рядом с вами в метро, не контакты, а горелые спички — ничего не изменится. Вам весело, а мне меньше работы.
— Что, ни один из двенадцати — не подходит? — расстроилась Галина.
— Нет.
— А если им не спички, а фантики подбрасывать? — спросила Марина.
— Тоже годится, — кивнул Виталик.
— А петарды?
— Нормалёк.
— А вишнёвые косто…
— Так, а что там с Еленой Васильевной? — напомнил Константин Петрович.
— О, это впечатляющий ёрш. Такую серо-буро-малиновую дрянь я тоже вижу впервые. Это не ингредиент для коктейля, а вполне самостоятельный напиток. Причём состав его не смог бы описать и сам Венедикт Ерофеев.
— А каких эмоций там всё-таки больше?
— Эмоций каких? Отрицательных. Не пей эту жижу, если жизнь и рассудок тебе дороги.
— То-то у меня после общения с Еленой Васильевной всегда бывает такое как бы похмелье, — констатировал Цианид.
Жаль, конечно, что она и впредь будет называть его «подлецом» и «проходимцем». Но он сделал всё, чтобы это предотвратить. Остаётся смириться и поскорее перейти к делам, результат которых действительно зависит от его действий.
— Тс-с, тихо, тихо! Не напугайте его!
