отбросило назад мощным энергетическим разрядом. С места, которого коснулся Головко, поднимался дым, но вспышка не причинила Каю никакого вреда. Он смутно припомнил, что именно туда клал свою руку закутанный в одежды незнакомец-когносцинт из его сна.
– Прочь от него! – заорал Григора, вкладывая в наговор изгнания все свои силы.
– В мои намерения не входит причинить ему вред, Эвандр, – сказала Сарашина. Слова звучали так, словно произносившую их женщину уносило всё дальше и дальше с каждой проходящей секундой.
– И что же входит в твои намерения?
– Передать ему предупреждение.
– Насчёт чего?
– Это предупреждение, которое он должен будет передать другому.
Григора настороженно приблизился к Сарашиной, словно он не был уверен, как поступить: то ли продолжать произносить наговор изгнания, то ли бросить это дело в надежде узнать у Сарашиной что- нибудь сто?ящее.
– Это Система? Скажи мне, Аник, это Система?
– Да, Эвандр, это она, – ответила Сарашина, – но она гораздо, гораздо значительнее, чем тебе когда-либо представлялось. Или представится. Даже Император не знает её во всём объёме.
– Ты можешь мне рассказать. Пожалуйста, – взмолился Григора. – Что она такое? Что ты видела?
– Ничего такого, что ты когда-нибудь захотел бы узнать, – сказала Сарашина, снова переводя глаза на Кая. – Ничего такого, что
– Прощения? – переспросил Кай. – Прощения за что?
Сарашина метнулась вперёд со стремительностью ртути и обхватила голову Кая обеими руками. Свет, которым пылали её глаза, вспыхнул ещё ярче, и Кай зашёлся в крике, когда его разум переполнился хлынувшими в него образами – чёткими, полными огня, насилия и крови. Кай вопил, его мозг пытался обработать этот необъятный поток информации, в его сознании мелькали миллиарды миллиардов сцен, событий, воспоминаний и чувственных впечатлений. Перед ним проходили сенсорные ощущения сущности, чья жизнь длилась многие тысячи лет. Такую огромную кладовую знаний не смог бы вместить в себя ни один смертный мозг. Лишь разум, существующий вне материального мира, разум, не сдерживаемый физическими ограничениями плоти и крови, мог заключать в себе такое богатство переживаний.
Посреди хаоса, царящего в его переполненной голове, раздался голос Сарашиной. Он пробился сквозь нарастающий шквал чужих мыслей, как алмазный клинок:
Аугметические глаза Кая закатились, из его глаз заструились кровавые слёзы. Мир схлопнулся в белую точку света.
Он услышал грохот выстрела из крупнокалиберного оружия, и ему в лицо плеснуло тёплой влагой.
Мир лишился света, и хлещущий в Кая поток жизненных впечатлений резко иссяк, как будто из логического устройства Механикум вырвали кабель для передачи данных. Из шквала картин, сменявшихся тысячами за каждое мгновение, вырос один-единственный образ, видимый с кристальной чёткостью.
Лицо, древнее и мудрое, безжалостное и целеустремлённое.
Человек, который был стократ больше, чем просто человеком: воином, поэтом, дипломатом, ассасином, советником, убийцей, мистиком, миротворцем, отцом и зачинателем войн.
Всеми ними, и ещё тысячами других.
Но вниманием Кая сразу же завладели его глаза.
У них был невероятно притягательный цвет жидкого мёда.
Как у монет из чистейшего золота.
Кай открыл глаза и обнаружил, что смотрит на голый железный свод транс-зала. Водянистое свечение тлетворного солнца исчезло, и пространство заливал резкий свет дуговых ламп, освещая помещение с безжалостной отчётливостью.
Он хотел сесть, но он не мог оторвать конечности от боков. Страшно трещала голова. Его мозг методично пронзала простреливающая боль, и он застонал, когда всю переднюю часть головы заломило так, словно его терзала сама прародительница всех мигреней.
Перед глазами вспыхивали разноцветные пятна, вызывая тошноту и головокружение. Внутренности бунтовали, и он изо всех сил пытался сдержаться, чтобы его не вырвало фонтаном желчи. Это была не пси-хворь, а перенагрузка. Как слишком редкое применение астропатических способностей вызывало болезненные ощущения, так и чересчур активное их использование могло привести к похожему упадку сил.
– Что за?.. – было всем, что ему удалось выдавить. Потом над ним возникло лицо, расположенное вверх тормашками.
– Ты очнулся, – сказал Григора.
– Полагаю, что да, – отозвался Кай. – Что произошло?
– Что ты помнишь? – спросил Григора, обойдя его по кругу, так что теперь он располагался правильно.
– Немногое, – ответил Кай. – Я чувствую себя ужасно. Почему я не могу шевельнуться?
Григора мотнул головой вниз и опустил глаза на туловище Кая. Тот проследил за его взглядом и увидел, что его запястья и лодыжки удерживают сверкающие серебряные оковы. На металле имелся замысловатый орнамент, вытравленный кислотой, и Кай добавил увеличения, чтобы его разглядеть.
– Охранительные символы? – спросил он. – Почему я в цепях, покрытых охранительными символами?
Григора вздохнул:
– Ты в самом деле не помнишь, что случилось, когда Сарашина до тебя дотронулась?
Кай замотал головой, и Григора бросил взгляд вверх, посмотрев на что-то за пределами поля зрения Кая.
– Первым делом Головко выстрелил Сарашиной в голову, – сообщил криптэстезик. – Не то чтобы она мне когда-нибудь сильно нравилась, но она этого не заслужила. Её пристрелили, как какого-то заурядного преступника.
– Она мертва?
– Ты разве не слышал, о чём я толковал? Ей выстрелил в голову Чёрный Страж. Такого, Зулэйн, не пережить никому.
– Вы всё ещё не ответили на мой вопрос, – сказал Кай. Тошнотворная головная боль истощила его и без того небогатое терпение. – Почему я в цепях?
– Для безопасности. Твоей и моей.
– Я не понимаю.
– Конечно, нет, – сказал Григора. – Подозреваю, что и не поймёшь никогда.
– И что это должно означать? – требовательно спросил Кай.
– Это означает, что я был прав, считая, что от тебя будут одни неприятности.
Из-за спины Кая появились крупные руки и рывком поставили его на ноги. Его конечности казались ватными, как будто он лишился всех сил. Его мотало, ноги подгибались под весом собственного тела, и он не упал лишь благодаря чужой руке, которая без труда удерживала его в вертикальном положении. Тело ныло, а по поверхности кожи как будто бегал слабый электрический заряд.
Тень, которую отбросил перед собой Кай, выглядела удлинённым ломтём мрака. Она появилась в
