Кай ощутил натиск высвобожденной псионической энергии и содрогнулся, когда он смял его ментальную защиту. Он прочувствовал ужас каждой смерти, случившейся в транс-зале, воспринял последние секунды жизни каждого из астропатов. Это было невозможно, но по его щекам покатились слёзы. Из транс-зала лился тусклый свет, зыбкий и неустойчивый, как свечение маяка, горящего глубоко под поверхностью прозрачного океана. Из-за него Головко отбрасывал тень за своей спиной, и Кай мог бы поклясться, что на долю секунды его лицо превратилось в кровавую маску, как будто из его черепной коробки вырвался наружу какой-то кошмарный паразит.
– Так вы заходите? – спросил Головко, и виде?ние этой ужасающей раны исчезло. – Мне может потребоваться ваша помощь.
Григора отлип от стены, и Кай увидел, что он колеблется.
– Я с тобой, – сказал Кай. – Если Сарашина в беде, я хочу помочь.
Григора кивнул, и они двинулись за Головко. Вместе с ними пошла дюжина Чёрных Стражей, и они погрузились в зыбкий, неустойчивый свет. В транс-зале было холодно, как в промёрзшей тундре, и пол под их ногами хрустел свежим ледком. Деревянные панели нижних ярусов покрылись паутиной морозных узоров, а из вентиляционных отверстий ранцев Чёрных Стражей вырывались клубы пара.
Кай держался рядом с Григора, понимая на каком-то очень глубинном уровне, что криптэстезик помогает ему укрепить ментальную защиту. Силы, действующие внутри башни, были столь могучими, что Кай не думал, что смог бы им противостоять, если бы не содействие Григора.
Было трудно понять, что же именно происходит в транс-зале. Свечение, исходящее из его центра, было таким интенсивным, что затмевало всё остальное. У Кая сложилось очень сильное впечатление, что он видит тёмный силуэт и чёрный треугольник рук, касающихся звезды, которая пылала ослепительно-сапфировым светом.
– Наставница Аник, – выкрикнул он. Слова вылетели изо рта в сопровождении многоцветного дыма. Они радостно захихикали, обретя форму и жизнь, прежде чем раствориться в жизнетворном воздухе. Григора метнул в него взгляд, говорящий 'молчи как рыба', и Кай захлопнул рот, прежде чем успел сотворить ещё какую-нибудь глупость.
Чёрные Стражи рассредоточились, подняв винтовки и приготовив гранаты. Самым первым вышагивал Головко, выставив перед собой громоздкий гранатомёт. Он ничего не говорил, но его поведение наводило на мысль, что он уже встречался с чем-то подобным, хотя Кай и не мог вообразить, где. Он слышал про порождённых варпом тварей, которые использовали тела астропатов как сосуды, чтобы проложить себе дорогу в вещественную Вселенную. Но чтобы весь транс-зал?
На самом верху помещения кружились клочки света, похожие на стайку птиц. Кай заставил себя отвести взгляд. Когда его зрение начало адаптироваться к яркому свету, он заслонил рукой глаза и посмотрел вверх, на ярусы, окружавшие центр зала.
Астропаты Хора Примус лежали окостенелыми трупами, их глаза светились потусторонним огнём, который изливался из ненужных им глазниц, как фосфоресцирующий туман. Их рты были растянуты в оскалы скелетов, а меж обуглившихся губ пылало всё то же мертвенное свечение, как будто они кричали светом.
Чёрные Стражи окружили светящуюся сферу. Кай увидел, что её поверхность кишит извилистыми узорами, яркими, как солнце, полосами и закручивающимися спиралью желобками пустоты. Она сияла, как миниатюрное светило, но была полной противоположностью звезды Терры. Это было тлетворное солнце, которое высасывало жизнь из окружающих его тел.
Аник Сарашина стояла перед этой звездой, протянув руки, которые купались в огне её противоестественных энергий. Предплечья и плечи Наставницы обвивали спирали коронных разрядов первозданной энергии варпа, а плоть стала полупрозрачной. Вены, кости и мышцы были видны, как на ладони, а глаза полыхали тем же светом, что лился из глазниц Хора Примус.
Горе Кая было таким глубоким, что он жалел, что не может закричать. Даже дураку было ясно, что Наставница Сарашина умирает, и с этим ничего нельзя сделать. Каю хотелось прийти к ней на выручку, как она в своё время спасла его, не дав загубить свою жизнь, но ему оставалось лишь смотреть, как свет варпа выжигает её изнутри.
Её тело обволакивала эктоплазматическая[56] дымка, образованная энергетическими призраками. Это были создания, чьи оттиски в веществе Вселенной были такими слабыми, что их едва было видно. Не более чем искры сознания, едва способные поддерживать своё присутствие в этом мире, они тем не менее обвились вокруг Сарашиной, защищая её, как добычу, от которой они не желали отказаться.
– Григора, – заговорил Головко, – насколько опасны эти штуки?
– Пустяки, – ответил криптэстезик. – Воплощения низменных желаний. Они не смогут нам навредить.
– Неужели? Неслабое вторжение для чего-то настолько бессильного. По мне, так они не кажутся пустяками.
– Это предприимчивые твари-паразиты. Они пересекли барьер, когда рухнули заслоны.
– А что насчёт того шара из света? Мне нужно беспокоиться по его поводу?
– Когда имеешь дело с варпом, нужно беспокоиться по любому поводу.
– Так как его уничтожить?
– Тебе – никак, – сказал Григора. – Это сделаю я.
Криптэстезик шагнул к светящейся сфере с протянутыми руками, и Кай ощутил аккумуляцию могучего потенциала псионической энергии. Григора сам по себе был могущественным псайкером, владеющим силами, которые Кай никогда не смог бы понять или ими управлять, а после появления на Терре Алого Короля мощи у него прибавилось стократ.
– Моего ума не коснётся ничто, Его палаты стоят взаперти, – заговорил криптэстезик. – В них не войти без ведома моего, И власть надо мной вам не обрести.
Сотканные из света твари отпрянули от него, распознав сущность более могучую, чем они могли бы надеяться превозмочь. Пылающее солнце забурлило в безмолвной ярости, его блеск ослабел, но всё ещё был ужасающе силён.
– Эти сферы вам не подмять, – продолжил Григора, наполняя каждый звук властными и повелительными интонациями, – Этот мир вам незнаком. Довольно вам его осквернять. Вы, чужаки, убирайтесь вон!
Твари беззвучно зашипели, но отступили ещё дальше. В их распоряжении был неиссякаемый источник энергии, так что их не удалось запугать до конца. Энергетическая сфера завертелась ещё поспешнее, как будто она ещё не выполнила свою задачу, и транс-зал наполнил пронзительный визг. Кай заткнул руками уши, и даже Головко поморщился от душераздирающей громкости крика.
Облечённый в чёрную броню начальник Стражей приник к прицелу над несоразмерно большим стволом своего гранатомёта.
– Нет! – завопил Кай. – Умоляю!
Сарашина развернулась на звук его голоса, и Кая захлёстнуло её болью. Она знала, что умирает, но ей нужно было продержаться лишь ещё одно это мгновение. Кай осел на колени, осознав груз вины и горя, которые она в себе несла. Он видел, как она страдает из-за того, что ей пришлось встать на этот путь, но помимо этого он ощущал и её решимость не провалить дело, как будто от того, что она должна была сейчас совершить, зависела судьба Галактики.
– Не двигайся, – предупредил Головко, делая шаг вперёд.
Сарашина его даже не заметила. Она приблизилась к Каю ещё на один шаг.
Кай представил, что за тёмная мощь могла кипеть внутри Наставницы, и его бросило в пот, несмотря на царящий вокруг холод. Григора крикнул ему, веля отойти назад, но горящий взгляд Сарашиной пригвоздил его к месту. Она смотрела прямо ему в глаза, и Кай был уже не властен над своим телом.
Григора затянул нараспев наговор изгнания. Подобным вещам обучали лишь самых высокопоставленных членов Телепатика, ибо пользоваться ими означало разбираться в силах, которыми владеют создания варпа, а подобное знание не даётся лёгкой ценой.
Григора направлял свою волю на то, чтобы помешать Сарашиной, и Кай чувствовал, что она всё слабее цепляется за жизнь. Головко схватил Кая за плечо, чтобы отшвырнуть прочь, но его неожиданно
