– Я не знаю как, но Магнус Красный здесь, и у тебя даже не хватит воображения представить, какие силы были высвобождены его появлением.
– Так это нападение?
Григора помедлил, обдумывая вопрос.
– Не намеренное. Я не верю, что Магнус нас предал, – по крайней мере, умышленно, – но он действовал с такой самонадеянностью, что этому поступку не будет прощения. У Императора не будет другого выбора, кроме как преподать ему урок.
– Что это значит?
– Ты
– Нет, не знаю, – сказал Кай. – Скажите мне.
– Это значит, что Волков снова спустят с поводка.
Кай поёжился. Он не был уверен, что понял, о чём толкует Григора, но на каком-то глубинном уровне знал, что продолжать расспросы неблагоразумно.
– Когда мы были в ваших апартаментах, вы назвали имя Наставницы Сарашиной, – сказал он. – Она в опасности?
– Самого наихудшего рода, – подтвердил Григора, наконец-то обнаруживая указатель, который он разыскивал на стенах. – В настоящий момент варп даёт ей именно то, чего она хочет. Проклятье, я должен был это понять. Дева и Великое Око. Правда и будущее, всё соединилось вместе. Седая лисица, глашатаи окончательной истины. Теперь всё это обретает смысл.
Речь Григора перешла в несвязное бормотание. Беспорядочные фразы, навеянные его безумными изысканиями, слетали с его губ, напоминая поток сознания сумасшедшего. Ни одна не имела никакого смысла, но его не было и у всего происходящего. А кому, как не безумцу, лучше всего осмысливать безумие?
– Я не понимаю, о чём вы говорите, но если Наставница Сарашина в опасности, то мы должны ей помочь.
Григора кивнул:
– Если ещё не слишком поздно.
Кай и Григора вышли из сливных каналов в одной из основных узловых комнат у основания башни. Вспыхивали жёлтым светом люмы предупредительной сигнализации, у входа в одну из библиотек лежало несколько трупов, сложенных штабелем наподобие дров. Кая замутило от вони крови и острого химического запаха, сопутствующего лазерным выстрелам. Несколько отделений Чёрных Стражей, выстроившись в шеренгу, поливали внутренности библиотеки потоками жёсткого излучения.
Ещё одна группа трудилась над дверью в транс-зал Хора Примус, вставляя взрыватели в мелта- заряды. Позади команды подрывников нетерпеливо расхаживал Максим Головко, похожий на запертого в клетку хищника. Он был единственным из Чёрных Стражей, кто не надел шлем, что было откровенно оскорбительным выпадом в адрес псайкеров Шепчущей Башни.
Несколько Чёрных Стражей, действуя с исключительной чёткостью и скоростью, развернулись лицом к появившимся из канала и навели на них винтовки.
– Стойте! – выкрикнул Григора. – Протокол 'криптэстезия'!
Чёрные Стражи опустили оружие, и Головко зашагал к астропатам через их ряды. В библиотеку продолжали лететь выстрелы. Генерал-майор был бледным от бешенства, но Кай ощущал, что он в то же время испытывает огромное удовольствие от выполнения возложенных на него обязанностей ликвидатора.
– Я мог бы и сообразить, что вас принесёт в самое пекло, – сказал Головко.
– Сарашина внутри? – спросил Григора, протискиваясь мимо начальника Чёрных Стражей.
– С Хором Примус, – ответил Головко. – Вы знаете, что случилось?
– У меня есть подозрения, но нам некогда их обсуждать. Мы должны вскрыть эту дверь. Прямо сейчас.
Раздался взрыв, и из библиотеки вырвалось удушливое облако пыли, щепок и бумажной трухи. От стен отразился завывающий крик чего-то чудовищного. Шепчущие камни разлетелись вдребезги, издав хлопки, похожие на звук бьющегося стекла, и Кай ощутил, что его захлёстывает кровожадная ярость. Он ощерил зубы и стиснул кулаки, но всё прошло, как только Григора коснулся его плеча. Кай ощутил, как из него утекает злоба, и проморгался от кровавой пелены, застилавшей глаза.
Григора, не отнимая руки от плеча астропата, прижал вторую к шепчущему камню, пережившему всплеск псионической энергии.
– Соображай! – рявкнул он. – Держи свою защиту.
Кай кивнул, сгорая от стыда за то, что с перепугу позволил так ослабеть своим ментальным контрфорсам.
– Нуль-гранаты туда, – велел Головко. Его тон был грубым, но он говорил в рубленой и деловитой манере. – Не дайте этому повториться.
Каю никогда не нравился Головко, но он не мог отрицать, что генерал-майор только что выдержал псионическую атаку и даже не вздрогнул. Единственным, что выдавало усилия по её сдерживанию, была вена на виске, которая пульсировала, как напорная гидролиния. Головко заметил его взгляд и с ухмылкой покачал головой:
– Этого бойца так просто не передюжить.
Кай не ответил и сосредоточился на том, чтобы поддерживать собственную защиту от струящейся из библиотеки энергии. За дымом и нашинкованными трупами у входа можно было разглядеть извивающееся месиво из света и плоти. Это было чудовище, слепленное из мешанины всё ещё живых людей-вместилищ и растерзанной плоти, которое обрело форму и подвижность благодаря энергиям Имматериума. Кай отвёл глаза, когда эта сущность почувствовала его внимательный взгляд, и к двери рванулись жгутики света.
– Не смотри на это, – прошипел Григора. – Ты же должен знать, что к чему, как никто другой.
Формирующееся тело библиотечной твари прошил ещё один залп, за которым последовал глухой 'бабах' пси-резонантных гранат. В ту же секунду воздух словно бы загустел и стал шероховатым, а бешеный псионический фон, исходящий от варп-отродья, уменьшился до переносимого уровня.
– Ельца, иди внутрь и вышвырни эту штуку из моей башни, – приказал Головко, после чего снова развернулся к транс-залу Хора Примус. – Что там с этим пробивным зарядом?
– Готово, сэр, – ответил техник-подрывник, отступая от двери с установленными на ней зарядами и передавая Головко пульт дистанционного управления взрывателями.
Кай и Григора вжались в стены. Головко встал перед дверью, снимая со спины массивный гранатомёт.
– Не забывай, что там внутри Аник Сарашина, – напомнил Григора.
– Мы не знаем, что там внутри, – ответил Головко. – Но если это враг, то он умрёт.
– Если ты её убьёшь, то ответишь перед Хормейстером.
Головко пожал плечами и вдавил в пульт кнопку активации.
Кай ожидал оглушительного взрыва и заблаговременно закрыл свои уши, но мелта-заряды просто засияли яростным бело-голубым светом, а единственным звуком было шипение металла, за какие-то секунды превратившегося в перегретый расплав. Заряды прожигали запор, и по резному фасаду двери стекали сгустки жидкого металла.
Головко выпустил из руки пульт и подхватил ей ствол гранатомёта.
Он распахнул дверь пинком ноги, и из распечатанного помещения хлынула масса невнятных голосов. Из транс-зала вырвались крики ещё не рождённых детей и вопли хладных трупов, пролежавших в земле тысячелетия. Хор мёртвых и умирающих сливался в один жуткий вопль страха и сожаления. Головко не дрогнул перед лицом этого урагана смерти, оставшись равнодушным и глухим к страданиям и недожитым жизням.
