– Восемнадцать! – объявил Семен Федорович.
– Девятнадцать! – радостно встрепенулся Андрей.
– Хорошо наросло! – сощурил глаза Семен Федорович.
– Неужели оставишь? – хрипло спросил приятеля Сергей.
– Да. – Андрей даже не взглянул в его сторону.
– Я в половине, – сказал Семен Федорович.
– Пережду, – коротко отрезал Вадим. – Ваня?
– Пиши ва-банк!
– Есть!
Карты роздали. Марина видела карту Андрея. Он купил к 12 семерку и остановился.
– Все? – спросил его Вадим. Его пальцы, казалось, заледенели над колодой.
– Еще! – хрипло произнес Андрей.
«С ума сошел?! – в ужасе взглянула на него Марина. – Не иначе… Глаза белые…» Андрею пришла дама. Он смотрел на нее, словно не узнавая.
– Перебор, – хрипло объявил он наконец.
– Бывает, – посочувствовал Семен Федорович. – Мои семнадцать.
– Девятнадцать, дед, – заявил Сергей.
– Мои восемнадцать, – вяло сказал Ваня.
– Пришла, родимая! – возликовал Сергей. – Запиши, Вадя!
– Пас, – сказал Семен Федорович. – Танюша, налей-ка мне чаю… Да ты не бегай, холодного плесни.
Она подала чашку.
Вадим роздал карты. Ваня прикупал до 20, Вадим – до 19.
– Очко! – сказал Сергей. – Поперло!
– Двадцать, – как во сне отозвался Андрей.
– Не тужи, хлопец! – хлопнул его по плечу Ваня.
– Ва-банк, – сказал Семен Федорович.
– Ва-банк! – повторил Андрей.
– Я пас, – сказал Вадим. – Поехали!
Прикупив две девятки, Андрей положил карты на стол.
– Перебор.
Марина уже давно перестала считать, кто и сколько проиграл. Вадим, шевеля губами, быстро делал записи на сукне. Денег на столе лежала самая малость – только то, что проиграно было вначале. А для разгорячившихся игроков дело, казалось, было уже не в этих деньгах и не в цифрах, которые записывал Вадим, а в чем-то другом. В том неуловимом, капризном счастье, перелетавшем от одного игрока к другому. Иногда это счастье отдавало в чьи-то руки весь банк, иногда – его четверть или половину. Это чаще всего и происходило с Андреем, если он не проигрывал. Банка он больше не срывал. Если у него было очко, оно оказывалось еще у кого-то, если он ставил половину банка, бывало и такое, – банк срывал кто-то другой, и он в запале снова шел ва-банк и проигрывал. Он, видно, не сознавал того, сколько раз уже проиграл, который час, где он и кто рядом с ним. Его лицо лоснилось, по шее за воротник стекали струйки пота. Он автоматически ставил, смотрел в свои карты, отчаянно прикупал, если кто-то объявлял очко, стремясь войти в долю к сопернику… И хлопал картами: «Перебор!»
Часы с амурами отзвонили половину двенадцатого. Семен Федорович глянул на них и вскочил:
– Ах ты! Заморочился я совсем! Моя старуха, наверное, уже с ума сошла! Мне же в Чертаново ехать!
– Подвезу, Семен Федорович! – удерживал его Ваня. – Посидите!
– Подвезешь ты! – отмахнулся от него старик. – Знаю, как ты подвезешь! Костей с тобой не соберешь! Да и хозяев уважить надо! Вон Татьяна Васильевна уже уснула!
– Таня, взбодрись! – шутливо пригрозил Вадим. – Предложи гостям кофе!
– Не дави на жену, Вадя, пора честь знать! – Ваня поднялся из-за стола. – Подсчитай-ка мой пай!
Вадим зачеркал мелком и в конце концов обвел меловой чертой итог.
– Меня тоже разочти! – попросил Сергей.
– Сейчас отдашь?
– Могу. – Сергей полез в куртку. – Баксы возьмешь?
– Что возьму, плати Ване. Он в выигрыше.
– И меня разочти, Вадя, – напомнил Семен Федорович. – Внакладе я или как?
– Мне бы в таком накладе быть, Семен Федорович! – усмехнулся Вадим.
– С кого получать? – сощурился Семен Федорович.
– Сейчас… Мне тоже… Итого, Андрей, с тебя на круг выходит… Вот, если хочешь, пересчитай! – Вадим указал на исписанное мелом сукно.
Марина увидела, как кровь отлила от лица Андрея. Он встал, с трудом распрямляя спину. «Что сейчас будет?» – со страхом подумала она.
– Андрюха, торопись! – увещевал его Сергей. – Я тебя сейчас отвезу…
Андрей проглотил комок. Закашлялся.
– Доллары у меня… – хрипло сказал он.
– Нет возражений. – Вадим спокойно смотрел на него. – По курсу посчитаем.
Андрей полез во внутренний карман пиджака, долго расстегивал его, наконец извлек оттуда пачку стодолларовых банкнотов.
Вадим вскрыл ее и пробежался по отогнутому краю.
– Этого не хватит, – сказал он.
– У меня… Нет больше… – тихо сказал Андрей. Он стоял наклонив голову, словно оглушенный ударом. Вадим в наступившей тишине посмотрел на него. Молча отсчитал несколько купюр.
– Вот, – протянул он Андрею. – Это тебе на дорогу, если так. За тобой долг. Оказия будет – вышлешь.
Андрей взял деньги, и, подхваченный под руку Сергеем, ушел. Марина еще слышала, как тот громко утешал его. Она тоже встала из-за стола. Вышла на кухню. Только теперь она поняла, в каком нервном напряжении находилась весь вечер. «Будто сама проиграла! – подумала она. – Как это, однако, ловко…» Она закурила. Постояла, глядя в черное окно. Улыбнулась, сама не зная чему. Улыбка скоро погасла. Она прислушивалась к тому, как в прихожей, коротко и сухо, прощались Семен Федорович и Ваня. Они больше не поддевали друг друга, и Вадим не разливался соловьем перед дорогими гостями. «Вот и осталась я с ним одна, – закусила губу Марина. – Вот уж теперь мне не отвертеться, придется признать, что я поняла, кто он такой… Не играть же мне дурочку, которая уверена, что это мирные старушки дулись в преферанс на шоколадные конфеты! Надо будет признать… Это надо сделать как можно естественнее… Впрочем, естественность эта будет вовсе неестественна. Разве нормальный человек может принять как должное тот факт, что живет под одной крышей с шулером? Но что мне делать? Потребовать, чтобы меня немедленно выпустили? Да это значит подписать себе смертный приговор… А если… – Ей пришла в голову ослепительная мысль. – А если Вадим с самого начала знал, что я все знаю?! Почему он не побоялся вводить меня в их компанию? Почему они вели себя так, как будто я уже с ними в сговоре?! Нет, не может быть! Он никак не мог узнать, что знаю все о нем! Как мне себя вести? Надо как можно спокойнее поговорить с ним на эту тему… Замалчивать нельзя – решит, что я себе на уме, что-то задумала…» – Она прислушалась.
В столовой Вадим задумчиво собирал смятые карты. Увидев ее, грустно улыбнулся, думая о чем-то своем. Потом опомнился.
– Устала? – спросил, бессильно улыбаясь.
– Немного. – Она поняла, что сейчас он в первый раз назвал ее на «ты».
– Вот, посчитай… – протянул он ей пачку долларовых купюр. Она не прикоснулась к деньгам. Отошла к окну, все время не сводя с него глаз. Он вздохнул и опустился в кресло. Его руки, теперь неподвижные, расслабленно свисали с подлокотников.
– Я устал… – жалобно сказал он, покачивая головой. – Так устал…
