Новая работа Аркадию не очень нравилась, но так, значит, надо, он получил первое партийное задание и обязан выполнить его честно и добросовестно, как подобает настоящему большевику. Так ему сказала Мария Валерьяновна. В самом деле, ведь и протоколами тоже должен кто-то заниматься, а чем Аркадий лучше других?
Да, он обязан вести учет, помогать заполнять анкеты тем, кому не довелось, как ему, Аркадию, учиться. И вот сейчас он, грамотный, со слов арзамасских кошмовалов и бородатых мужиков из села Водоватово вписывает различные сведения в графы партийных документов…
С каждым днем увеличивалась партийная организация уезда, и с каждым днем становилась все толще и толще папка, в которой хранились анкетные листы арзамасских коммунистов.
В этой же папке лежал «Анкетный лист коммуниста Арзамасской городской организации Аркадия Голикова». В нем говорилось, что он, Аркадий, в возрасте 16 лет, по профессии и должности учащийся (конечно, какая еще у него может быть профессия!), имеет образовательный ценз 5 классов реального училища, что в июле и августе был секретарем газеты «Молот», а с сентября работает делопроизводителем комитета партии, что ни к каким партиям до вступления в РКП(б) он, конечно, не принадлежал, а состоял членом арзамасской секции «Интернационал молодежи». На военной службе ему, Аркадию, быть, к сожалению, не довелось, если не считать «Боевого отряда молодежи», где некоторое время обучался стрельбе и рассыпному строю, а вот что касается того, аккуратно ли он вносит членские взносы, то на этот вопрос анкеты Аркадий ответил утвердительно и проставил сумму — 3 рубля.
Да, много не напишешь, думал Аркадий, коротка его биография и беден послужной список, не то что у других…
Аркадий часто вспоминал Петю Цыбышева, которому посчастливилось уйти на фронт.
Работая делопроизводителем в уездкоме, Аркадий не терял надежды, что ему в конце концов все же удастся уйти на гражданскую войну.
Неожиданно мечта Аркадия сбылась.
Уже больше месяца на пристанционных путях стоял эшелон командующего обороной и охраной железных дорог республики. А рядом, по рельсам, каждый день катили эшелоны — с песнями, музыкой бойцы уезжали на фронт.
И казалось Аркадию, что стоит только вскочить на одну из ступенек пробегающих мимо вагонов- теплушек, крепко вцепиться в поручни, — назад уже не столкнешь, нет, и тогда он наверняка уедет в дальние грозные страны, где идут бои с теми, кто хочет задушить Республику, растоптать ее багряное от пролитой крови алое знамя…
Аркадий не раз уже просился у бойцов принять его в отряд Ефимова, те сочувственно кивали головами и советовали сходить к самому Ефиму Иосифовичу — так звали Ефимова.
Такой случай неожиданно представился. В духовном училище, где разместился штаб Восточного фронта, Ефимов набирал бойцов в свой отряд. В штаб по своим делам зашли Аркадий и Антипыч.
— Здравствуйте, товарищ Ефимов, — поздоровался Аркадий.
— Здравствуй, здравствуй! Что-то давно я тебя не видел.
— Говорят, вы в отряд записываете?
— Записываю, а что тебе?
Тут кто-то позвал Ефимова и он ушел с каким-то военным.
Антипыч, смекнув в чем дело, насторожился:
— Что-то ты опять удумал? Куда это опять собираешься?
— Как это куда? Как это куда я собираюсь? — повторил Аркадий. — На фронт! Раз сказано, что надо записываться, значит, надо записываться. — И пояснил: — В отряд, к Ефимову.
Антипыч вздохнул, потом крепко схватил за рукав Аркадия, словно этим хотел удержать его.
— Ну, будя, Аркадий, никуда я тебя не отпущу. И не думай. И не мысли. И не уговаривай. Мне мамаша твоя строго-настрого приказала: никуда от себя не пускать… Я нянька вроде бы при тебе. Понял?
Аркадий рассмеялся и провел пальцем по рыжей щетине друга.
— А разве няньки с бородой бывают?
— Няньки, они всякие бывают. Так что не думай и не мысли. Будя, Аркаш, будя!
«Ну вот, опять заладил свое «будя», — подумал Аркадий — И как не понимает, что он уже член РКП. Целых три месяца. Даже сам товарищ Вавилов сказал про него, что он, Голиков, «настоящий большевик и бравый солдат революции».
А тот, словно читая мысли Аркадия, продолжал:
— Рано тебе, Аркаш, на фронт. Да и кто возьмет тебя на свою голову. Молод ты еще. Ну, конечно, смелый, стрелять умеешь. Это не отнимешь. А все-таки молод.
В коридоре снова появился Ефимов. Проходя мимо Аркадия и Антипыча, он остановился.
— Какие же у себя дела? Выкладывай!
— Да вот мне бы в отряд попасть…
— В отряд? — Ефимов нахмурил сросшиеся широкие брови, что-то обдумывая. — Так, так… Ну а лет-то тебе сколько, воин?
— Шестнадцать, — соврал Аркадий.
Ефимов смерил Аркадия с головы до ног.
— Парень ты вроде ничего. Крепкий. Шестнадцать, пожалуй, будет. Ну а отец что скажет?
— А его дома нет, товарищ Ефимов. На фронте он. Может, встречали. Комиссар полка Голиков Петр Исидорович.
— Голиков, говоришь? — переспросил Ефимов. — Петр Исидорович Голиков… Нет, пожалуй, не приходилось.
— А как же в отряд? — спросил Аркадий.
— В отряд, пожалуй, брат, тебе рановато. Вот если ко мне в ординарцы. Ты как?
Аркадий даже подпрыгнул от радости: ординарцем так ординарцем!
Ефимов в первый раз улыбнулся.
— Ишь обрадовался! — Потом строго поглядел в глаза: — Постой плясать. А ты, брат, не сдрейфишь, не убежишь?
— Это чтобы я, товарищ Ефимов, да убежал? Да вы вот Ивана Антипыча спросите.
Антипыч слушал разговор Аркадия с Ефимовым и думал про себя: «Не пусти его сегодня с добрыми людьми, он завтра сам убежит, а там бог один знает, что будет и к кому пристанет. Голова-то у парня горячая. А Ефимов — человек серьезный. А потом и кем берут — ординарцем. Все-таки не на фронт».
— Ну а твое мнение? — обратился Ефимов к Антипычу. — Как, не струсит?
— Что верно, то верно. Парень он не из трусливых — прямо заявляю. Только…
— Что только?
— Да вы не сомневайтесь, товарищ Ефимов, — заторопился Аркадий, боясь, что тот начнет отговаривать. — Это вам и товарищ Чувырин скажет, военный комиссар — он меня знает. Вот у меня и удостоверение есть, что военному делу обучен.
— Ну ладно, решено, сказал Ефимов — Пойдешь к Назарову. Знаешь его? Вот и отлично! Получишь обмундирование и пусть на довольствие поставит. Жить будешь со мной. В третьем вагоне.
— Есть товарищ командующий, получить обмундирование, — лихо козырнув, повторил Аркадий.
— Ну давай, адъютант, действуй. Скоро в путь-дорогу.
Так Аркадий стал адъютантом Ефимова, а его приятеля Федю Субботина зачислили в отряд бойцом.
В самый канун 1919 года Ефимов отправился в Москву. С ним адъютант Аркадий Голиков.
Прощай, Арзамас! Прощайте, мама, сестры, дом на Новоплотинной, пруд, на котором велись «морские сражения», клуб на Сальниковой! Прощайте все хорошие люди, боевая дружина!
Детство окончилось.
Но хорошая жизнь только начинается.
…В купе вошел товарищ Ефимов. Аркадий вытянулся в струнку.
— Сиди, адъютант, — добродушно усмехнулся Ефимов. — Небось, горько расставаться с родным домом. Грустно?
— Грустно, — признался Аркадий.
