уже трухлявая, и только сучья да тонкие прослойки годичных колец по-прежнему прочны.
Несколько поперечных срезов пня пилой — и открываются внутренние покои многоэтажного домика. Сколько здесь камер, переходов между ними, галерей и больших залов! Какие просторные и чистые помещения с тонкими стенками из древесины! Черные муравьи в спешке прячут своих куколок и личинок, и от движения величайшего множества муравьиных ног из пня доносится отчетливый своеобразный шорох.
Куколки, оказывается, находились в верхних этажах пня, почти под самой его срезанной частью, где сегодня, в солнечный день, было так тепло. Здесь же собралось многочисленное общество крылатых самцов и самок.
Крылатые муравьи очень робки и быстрее всех спешат скрыться в уцелевших обломках своего разрушенного жилища.
Проходы в древесине идут до самого основания пня и пронизывают корневые лапы. Отсюда путь в далекие подземные тоннели. Скрытые в своих убежищах древоточцы редко попадаются на глаза, и трудно догадаться, как много этих санитаров леса, оберегающих его от вредных насекомых, живет в старых еловых пнях.
В самом конце корневой лапы натыкаюсь на небольшое помещение. Оно сплошь забито останками крылатых самок. Сколько тут голов, крыльев, ног! Находка необычна. Для чего нужно было это непонятное уничтожение своих воспитанниц, которым предстояло покинуть родительское жилище? А может быть, они погибли от какой-либо болезни?
Уселся на походный стульчик перед костром, вынул полевой дневник и принялся затачивать карандаш. Взгляд случайно падает на несколько тростинок, растущих группой почти у самого ствола толстого дерева лоха. На одной из них вижу черное, слегка овальное отверстие, на другой — точно такое же, а там еще как будто видна тростинка с дырочкой. Надо выяснить, что там такое, быть может, что-либо интересное и стоящее внимания.
Дневник отложен в сторону. Тростинка с дырочкой срезана, расколота острым ножом вдоль. Внутренняя ее поверхность черная, в небольших, кем-то выгрызенных, ямках.
Девять лет тому назад в отрогах Джунгарского Алатау в жаркий летний день, страдая от зноя, я срезал тростинку у ручья, чтобы сделать из нее трубочку, с помощью которой можно было бы напиться воды. В одном из члеников тростинки оказалась большая белая гусеница тростниковой совки. Наверное, здесь следы ее работы.
Приятно встретится с жилищем старой знакомой. Она покинула его прошлой весной почти год тому назад. Но все следы ее жизни налицо, а самое замечательное, что убежище гусеницы не осталось пустовать и послужило отличной квартирой для какой-то пчелы. Она очистила всю полость тростинки от мусора, понастроили друг над другом около десяти крупных ячеек, разграничив их перегородками из глины. В ячейки заготовила пыльцу цветов и отложила по яичку. Теперь в каждой ячейке — молодая пчелка.
Другая тростинка набита выводком уховерток. Они всей семьей, братья и сестры, путешествуя ночами, прячутся на день в укромные убежища. В домике тростниковой совки им хорошо. Твердые стенки надежны, их не разрушит клювом птица. Ветер и холод сюда не так легко проникает. А главное, здесь легко уместиться вместе дружной кучкой.
Ищу еще тростинки с черными окошечками. Через час напряженных поисков у меня солидный пучок тростинок. Счастливый, спешу на бивак, усаживаюсь удобней и раскладываю возле себя лупу, морилку, пробирки со спиртом и нож. До чего не терпится начать осмотр тростниковых трубочек! Что в них окажется.
Вот трубочки опять с уховертками. Это уже известно и не интересно. В одной трубочке заплелся маленький паучок и изготовил себе кокончик: и для паучка трубочка надежный дом. А вот и новое! Вся трубочка забита ячейками, и в каждой, прижав тесно к телу ноги, в глубоком полусне покоятся изящные черные осы. Нехотя и постепенно они просыпаются, шевелят усами, слегка вздрагивают торпедовидными на длинных стебельках брюшками. Между осами, как круглые пыжи в патроне охотничьего ружья, находятся легкие, сделанные из светлого материала, прослойки.
А вот и самое интересное: из расколотой трубочки выглянула головка крошечного муравья с черными точечками глаз и стала размахивать тонкими усиками. Головка как бы спрашивала: «Кто посмел нарушить мирную жизнь нашего жилища?»
Да, в трубочке именно размещался самый настоящий миниатюрный муравейник с крошечными обитателями. Я узнал их, редких муравьев Лелтоторакс сатунина. Образ жизни их совсем не изучен. Судя по всему — они жители тугаев.
Желтые крошки сильно растерялись, в беспокойстве стали хватать белых личинок, но не знали, куда их прятать, куда нести, как пережить неожиданное и страшное бедствие. Среди желтых муравьев малюток бродила немного крупнее их с блестящим брюшком единственная самка. Необычные обитатели трубочки проделали ход в соседний членик, став владетелями просторных двух помещений. Им бы не справиться самим с крепкой тканью тростника. Но она в сочленениях густо проросла белыми грибками. Этот грибок — основная пища муравьев, их сад, плантация. Возможно, что это тот же самый грибок, которым питалась и гусеница тростниковой бабочки.
Не случайна ли моя находка? Просто одинокая оплодотворенная самочка после брачного полета нашла себе здесь убежище, ей посчастливилось, от первых яичек появились первые же помощники, а за ними понемногу возник и небольшая семья. Когда она вырастет и в трубочке станет мало места, возможно, муравьи переселятся в землю, и будут там жить.
Снова разыскиваю тростники с черными отверстиями и вскрываю одну за другой. Нет, находка не случайна. Вскоре нахожу и другие муравейнички желтой крошки. Мало того, теперь даже знаю, как их разыскивать: если где-либо в тростнике с окошком есть муравейник, то в соседних, тоже с окошками, обязательно бродят их разведчики. Сейчас должен начаться вылет тростниковой бабочки, скоро в тростниках появятся новые и пока еще никем не занятые квартиры. А там все остальное приложится. В трубочку, занятую муравьями, не посмеют заглянуть ни уховертки, ни пчелы, ни осы. Кто станет связываться со столь дружной в защите своих прав компанией.
По давнему опыту знаю, что интересное встречается не везде. Поэтому так жаль, что в полдень стих ветер, постепенно успокоились большие волны с белыми гребешками на реке Или, неприветливая река отразила голубое небо, замерли деревья и запели птицы. Пора загружать вещами нашу утлую байдарку и браться за весла. Удастся ли еще встретиться с тростниковыми муравьями и подробнее познакомиться с их жизнью?
В ста километрах от Алма-Аты среди бескрайней пустыни, покрытой пахучей полынью, лежит бессточная впадина в диаметре около пятнадцати-двадцати километров. В ее центре, куда сбегаются весенние воды и дождевые потоки, образовалась ровная солончаковая площадка. В дождливую весну здесь настоящее, хотя и мелководное озеро. К наступлению лета оно высыхает, обнажая дно слегка топкое, илистое, местами, покрытое яркой белой солью. По самой середине его бежит небольшой ключик с солоноватой сильно пахнущей водой. Это место носит название Сорбулак. Жарким летом он не высыхает полностью, почва его не трескается на многогранники, как на такырах, и всегда остается слегка влажной, видимо из-за близких подземных вод. (Теперь здесь располагается обширное озеро, образовавшееся от сточных вод, сбрасываемых городом Алма-Ата.)
Весной, как только начинают подсыхать берега Сорбулака, с окружающих холмов на открытые площадки переселяются муравьи черные бегунки. Неутомимые землекопы, они, из выносимой наверх земли быстро возводят идеально правильные курганчики, похожие на миниатюрные модели кратеров вулкана. Курганчики быстро сохнут и становятся крепкими. Они — отличная защита подземных жилищ на случай проливного дождя и возможного наводнения. В жаркой сухой пустыне никогда не делают таких курганчиков. Там они ни к чему, и сухая мелкая земля, вынесенная наверх, разбрасывается в стороны и развевается ветрами.
Под холмиком располагаются широкие и обширные камеры. Никогда, даже у самых крупных муравьев,
