самых знаменитых жителей Чарлстона. Она должна быть счастлива и довольна. Но Кэтрин не оставляли дурные предчувствия.
Проведя рукой по влажным волосам, Кэтрин в последний раз посмотрела на океан и пошла в дом, чтобы приготовиться к приходу Элиота.
Ловко проехав по извилистым тропинкам, Кимо догнал заблудившегося теленка и отправил его назад, в стадо. Коротко улыбнувшись, он продолжил объезд стада с южной стороны. Полуденное солнце приятно припекало. Нахлобучив шляпу на глаза, Кимо посмотрел вперед и увидел одинокого пони, бегущего по направлению к конюшням.
Это был гнедой пони. Конь Ники.
Кимо пришпорил свою пегую лошадку и помчался в ту сторону, откуда прискакал пони. Через несколько минут он увидел бредущую по тропинке Ники и вздохнул с облегчением. Направив коня прямо к девушке, он на ходу соскочил на землю.
— С тобой все в порядке? — встревоженно спросил он.
Ники потупила голову, и только сейчас Кимо заметил, что она поддерживает левую руку.
— Кажется, у меня сломана рука, — пробормотала она.
Кимо опустился перед ней на одно колено и хотел было ощупать больную руку.
— Не трогай! — вскричала Ники. — Мне очень больно!
Кимо выпрямился, оглядывая Ники, — он опасался, что у нее есть и другие раны. К счастью, его опасения не оправдались, но она с головы до пят была в пыли. Вытащив из заднего кармана носовой платок, Кимо подошел ближе к девушке, чтобы обтереть ей лицо. Она подняла голову, и волна возбуждения пробежала по его телу, а в голове тут же прозвучали слова, сказанные его отцом недавно: «Мистер Палмер считает, что ты слишком много времени проводишь с Ники, когда она приезжает домой. Держись от нее подальше». Лицо Кимо исказила гримаса. Стерев пыль со щек Ники, он сунул платок назад в карман.
— Что, черт возьми, случилось?!
— Понятия не имею. Мы пролетели через лощину и уже стали было подниматься вверх по холму, как вдруг я вместе с седлом соскочила с пони.
— Ты что, забыла, как седлать лошадей?
Глаза Ники сердито вспыхнули.
— Нет! Я помню, как седлать лошадей. Подпруги были натянуты нормально, когда мы выезжали из конюшни.
— А как же тогда…
— Я не знаю, Кимо! Это было мое старое любимое седло. Может, подпруга перетерлась?
— Ты должна проверять такие вещи, когда седлаешь коня.
— Да уж, впредь буду умнее, — отозвалась она. — Но что с тобой такое? Это я получила травму!
Кимо несколько мгновений пристально смотрел на нее, пытаясь взглядом передать свое недовольство; впрочем, глаза Ники были полны ярости.
— Ты сможешь ехать верхом? — наконец спросил он.
Она вскинула голову и язвительно усмехнулась.
— Чтобы не идти пешком? Да. Отчего бы не попробовать.
Круто повернувшись, Кимо подошел к своему коню и снял с него седло. Как только Ники приблизилась к нему, он молча опустился на одно колено. Ухватившись за гриву коня здоровой рукой, Ники встала на колено Кимо и села верхом. Кимо пристроился сзади. Он невольно задел ее рукой, когда потянулся за поводьями.
— Спасибо, что спас меня, — прошептала девушка. Она поерзала, чтобы сесть поудобнее, и в конце концов прижалась к Кимо. Он лишь закатил глаза.
— Пустяки, — пробормотал Кимо, пуская коня шагом.
Ники качнулась.
— Я могу держаться только одной рукой, — сказала она, не поворачивая головы. — Ты не мог бы придерживать меня?
Сжав челюсти, Кимо обхватил Ники за талию и крепко прижал к себе. У него голова пошла кругом — ее волосы щекотали его подбородок, от нее чудесно пахло духами, ее изящное тело льнуло к нему. Господи, как же ему хорошо! Без сомнения, Ники должна…
Кимо напрягся, когда эти мысли завертелись у него в голове. Пришпорив коня, он пустил того быстрым шагом, мечтая о том, чтобы поскорее добраться до ранчо.
Гнедой пони Ники, прискакавший в одиночестве в конюшню, вызвал там настоящий переполох. К тому времени когда Кимо приехал на ранчо, Остин Палмер с группой помощников уже садились верхом — очевидно, собрались отправиться на поиски Ники. Все они бросились навстречу Ники и Кимо.
Палмер быстро взял ситуацию под контроль. Не прошло и получаса после его звонка, как на газон перед хозяйским домом уже садился медицинский вертолет. Через несколько минут он вновь поднялся в небо, неся на борту Ники и ее дядю. Они летели в медицинский центр в Хило.
Как только вертолет исчез из виду, Кимо вновь сел на коня и поехал к тому месту, где обнаружил Ники. Там он подобрал свое седло и направился к лощине, о которой говорила девушка. Ее седло валялось неподалеку. Кимо соскочил на землю и внимательно осмотрел его.
Седельный ремень с правой стороны растянулся. Похоже, Ники затянула подпругу с левой стороны и даже не посмотрела на правую. На ее беду, и ремень и стежки на нем растянулись, так что малейшее движение могло разорвать его.
Кимо нахмурил брови. Кожа была хорошей, но стежки, сделанные вощеными нитками, перетерлись. Вот только подпруги обычно перетираются у стремян, а не под седлом.
Взяв в руку стремя, он немало удивился. Стежки, похоже, были сделаны лет десять назад, но все они были целы! Кимо сравнил стремя с седельным ремнем и лишь тут заметил, что кожа, из которой он сделан, сильно отличается. Возле перегнивших ниток седельного ремня она лоснилась.
Кимо потер ремень пальцем и обнаружил, что он был таким мягким, словно его совсем недавно промазали маслом. Поднеся ремень к носу, он почувствовал сильный запах костяного масла — именно им в конюшне натирали кожу, чтобы она лучше сохранялась. Стало быть, из-за костяного масла стежки попросту сгнили! Но почему они сгнили только на седельном ремне и нигде больше?! Это было странно.
Поднявшись на ноги, Кимо взял седло Ники и вскочил на своего коня. Если бы у такой опытной наездницы, как Ники, перетерлось стремя, она испытала бы всего лишь небольшое неудобство. А вот расслабившаяся неожиданно подпруга могла бы стать причиной гибели даже самого лучшего всадника.
Итак, Ники повезло. При таких падениях люди обычно ломают себе шею. Нет, что-то тут не сходится.
Взяв в руки перетертый седельный ремень, он тщательно осмотрел масляное пятно. И тут Кимо пронзила дрожь — так потрясла его внезапная догадка. А что, если масляное пятно появилось тут не случайно? Что, если кто-то нарочно налил сюда побольше костяного масла? Чтобы нитки сгнили?
Господи!.. Если кто-то задумал испортить седло Ники, то он не смог бы избрать более изощренного способа. Вернувшись на ранчо, Кимо бросил седло Ники в комнату, где хранилась вся упряжь, и остался в конюшне до вечера.
Около семи часов медицинский вертолет вернулся. На ранчо почти никого не было. Прищурившись, Кимо увидел, как Остин выпрыгнул из вертолета и повернулся, чтобы помочь Ники. Ее рука была перевязана. Навстречу им выбежала Мэлия, и вскоре они втроем скрылись в доме.
С Ники все было в порядке — пострадала лишь ее рука. И снова Кимо подумал о том, что Ники родилась в рубашке.
Зайдя в раздевалку, примыкавшую к кабинету его отца, Кимо ополоснулся в душевой кабине, а затем вернулся в конюшню. Темнело. Со всех сторон раздавалось мирное посапывание лошадей; некоторые из них во сне постукивали копытами. Все было таким мирным — до того мгновения, пока в дверях не появился Остин Палмер.
— Твой отец в офисе? — спросил он.
Кимо остановился перед Палмером и посмотрел тому в глаза. Признаться, он никогда не любил
