для слов всё ещё узковатую, но где есть брешь, там будет разлом.
– А ведь он грозился меня убить, засранец! – вспоминал Донган. – Когда догонит.
– Он имел в виду рост. Думаю, у тебя в запасе ещё лет пять.
– Парню без шансов против меня, – раззадорился Донган. – Хоть пять лет, хоть десять. И о чём думал этот идиот, когда шёл сюда?
– Трава зелёная. Вода мокрая. Идиоты не думают.
Марсен и Сет уже неприкрыто ржали в голос. Хеспия энергично накручивала на запястье цепь и снова раскручивала. Брешь между зубами расширилась: она со свистом втягивала воздух, словно хотела остудить кончик языка, обожжённый горячим чаем.
Неожиданно девичий голос сказал:
– Влюблённые не раздумывают.
Лазарю потребовалась секунда, чтобы распознать его. Говорила не Хеспия – реплика принадлежал Янике.
– В бою между холодной логикой и горячей эмоцией первая будет бита последней в девяноста девяти процентах из ста, – отчётливо выговорила она.
Все, за исключением Лады, витавшей где-то в облаках, посмотрели на неё. Хеспия сидела неподвижно, три витка цепи на запястье натянулись, глубоко впившись в кожу. Брешь между зубами превратилась в широкий зев.
– И это печально, – согласился Лазарь. Нехорошее предчувствие, что им с Яникой в этом деле не по пути, усилилось. Вот он – глас души. Глас истины. Глас инсона. – Если бы наркоманы хоть иногда думали, они бы не были наркоманами.
– Если бы мысли опережали чувства, я бы никогда не выбрала Умара.
А вот это уже Хеспия. Ну, кто бы мог подумать? Оказывается, чтобы развязать ей язык, нужно было заходить не с лже-Сенсора, а ещё раньше – с Яники.
– То есть, – прищурился Сет, – думать – это ваше, а чувствовать – наше?
– Все они такие, – со злостью вставил Донган. – С виду ангелочки, а на самом деле сукубихи расчётливые. Всё хотят иметь и ничего не давать взамен!
Лазарь решил, что под «сукубихами» Донган подразумевал «суккуб».
Он опустил ладонь на спину Яники и погладил вертикальные надрезы в её комбинезоне.
– А ты со своим, стало быть, просчиталась? Плохо подумала, когда выбирала его? Или он хорошо подумал, прежде чем выбрать тебя?
Лицо Яники посерело, сморщилось, как от физической боли. В васильковых глазах застыла обида.
И было там что-то ещё, что Лазарь так и не смог разобрать. То ли страх, то ли злость – эти чувства вообще очень схожи в своих внешних проявлениях. Эх, и где сейчас Дара, когда она так нужна?
– Даже Ангелы иногда ошибаются, – проговорила Яника осторожно, будто боясь разбудить спящего на соседней койке отца.
– А иногда ошибаются люди, – добавила Хеспия.
Судя по возрастающему градусу теплоты во взгляде, которым она смотрела на Янику, ситуация грозила выйти из-под контроля Лазаря и ускользнуть под контроль его же Ангела.
Хеспия наклонилась к Янике и накрыла её руки своими ладонями. Два металлических браслета звякнули при встрече.
– Тот, кто сделал это с тобой, заслужил «Марафон». А те, кто идут его же путём, – Хеспия обвела взглядом мужскую половину компании, – ничего и никогда большего не получат. Только «Марафон», «Марафон» и «Марафон».
Время привала непозволительно затягивалось. Памятуя о пункте пять: «Бегу время, отдышке час», Лазарь поднялся на ноги.
– Надо двигаться.
Лада вышла из оцепенения и заявила:
– Дальше я не пойду.
Интересно, пропустила она весь разговор мимо ушей, или дальше ушей он не пошёл?
– Не начинай, – устало вздохнул Сет и вслед за Лазарем поднялся с земли. – Ещё как пойдёшь.
Вместо ответа Лада плотнее уселась на аппетитную попку и скрестила руки на не менее аппетитной груди.
– Не пойдёшь, тогда я тебя понесу, – сказал Сет.
– Ну-ну, – усмехнулась девушка, – посмотрим, на сколько тебя хватит, Рембо
Лицо Сета ожесточилось. Он резко дёрнул цепь вверх, и рука Лады взметнулась над головой, точно у школьницы, желающей выйти к доске.
– Если ты не пойдёшь, – проговорил Сет дрожащими от ярости губами, – я потащу тебя за твои огромные жирные дойки. Поняла?
Лада раскрыла рот в изумлении, но больше никто ничего сказать не успел. Со стороны леса, откуда все они недавно вышли, послышалась нетвёрдая человеческая поступь. Три команды медленно повернули головы на звук, затаив дыхание (сердцебиение, пищеварение), и вгляделись.
В освещённой десятками прожекторов лесной чаще мелькала чья-то тень.
Глава 6. Купальный сезон закрыт
1
Лазарь до рези в глазах всматривался в лес, но ничего, кроме прыгающих теней, разглядеть не смог. Шаги между тем приближались. Настораживала их частота. Судя по ней, незваный гость шёл один, следовательно, это не мог быть кто-то из претендентов…
Наконец, ломаная тень выпрыгнула из чащи на поляну и растянулась по траве узким силуэтом человеческой фигуры. Чего-то силуэту явно недоставало. Приглядевшись внимательней, Лазарь с ужасом понял – чего.
На поляну вышел претендент. Точнее, претендентка. Пошатываясь на неверных ногах, из леса шла знакомая молодая девушка с короткими фиолетовыми волосами, зачёсанными на затылке, как у курочки под хвостиком. Её Аполлоноподобный спутник исчез, заодно прихватив с собой половину правой руки спутницы – той самой, к которой был прикован. Кто-то или что-то отжевало её по самый локоть, из окровавленных лоскутов кожи торчала наружу обглоданная плечевая кость. Большая часть крови вытекла из культи ещё в лесу; то, что осталось, лениво капало на траву жирными чёрными блямбами.
Лицо девушки (Белонна, кажется?) напоминало посмертную маску, в промежности комбинезона темнело расплывчатое пятно. В отличие от ходячих мертвецов, которых Лазарю уже приходилось видеть, Белонна ещё не умерла. Но была уже и не жива.
Роняя на землю последние капли топлива, обеспечивающего организм энергией, несчастная сделала ещё несколько шагов по поляне и остановилась. Потом ноги подкосились, она картинно взмахнула вверх уцелевшей рукой и упала на землю замертво.
Кипучую лесную тишину проткнул трезубец визга трёх обезумевших Ангелов.
2
Они бегом пересекли поляну и скрылись в чаще на другой стороне. Они бежали, ослеплённые страхом. Они бежали, не чуя под собой ног, не разбирая дороги. Вперёд, через ухабы и кочки, через колючие тернии шиповника. Вперёд, меж столбов «коренных» жителей леса: дубов, вязов, клёнов. Обувь будоражила разноцветный ковёр, сухой валежник хрустел под ступнями, его гибкие живые собратья царапали лицо, хватали за одежду.
– Как они… так быстро… нагнали?.. – Донган захлёбывался от натуги.
