– Без понятия... Никогда не было… так быс… – Сету не хватило запасов воздуха договорить.
«Сегодня особый случай», – мысленно ответил обоим Лазарь. Делать это вслух казалось непозволительным расточительством по отношению к своим лёгким.
Но мозгам работать не запретишь. На самом деле, размышлял он, совершенно неважно «как» догнали. Намного важнее «почему» догнали. Почему именно сейчас? Лично для Лазаря ответ лежал на поверхности: второе свидание Дары и Ника приближалось. Из-за отсутствия связи с внешним миром можно было только гадать, что там действительно происходит, а потому увязать это с тем, что происходит здесь, тоже не удастся. Оставалось действовать по ситуации и пытаться разобраться хоть в чём-то сейчас.
Силы для внезапного рывка закончились так же быстро, как и появились. Порция живительного адреналина, вызванного шоком от увиденного, постепенно рассасывалась в крови. Спустя десять минут (в пылу погони они сбились с тропы) группе снова пришлось остановиться. На этот раз виновником оказался Сет. Парень на всём скаку споткнулся обо что-то и смачно шлёпнулся на землю, опрокинув вслед за собой Ладу.
Потом раздался такой душераздирающий крик, что у Лазаря не осталось сомнений – перелом ноги, не меньше!
В действительности всё оказалось ещё хуже.
– И как ты умудрился, старик... – склонив голову над Сетом, Донган внимательно разглядывал его.
Лада сидела на пухленькой заднице и недоуменно хлопала длинными ресницами.
Лазарь, Яника и Марс подошли ближе.
– Напоролся на что-то, – пробормотал Сет, кривясь от боли.
Из левого бока торчал кусок дерева, который Лазарь сначала принял за обломок ветки.
– Смотрите! – Марс указал на что-то, торчащее из земли. – Это подстава, смотрите!
Лазарь огляделся по сторонам и сразу понял, о чём он. Сета пронзила вовсе не ветка – это был старательно выглаженный ножом и заострённый с одного конца деревянный колышек, вбитый в землю. Точно такой же торчал рядом с ухабом, о который, судя по всему, предполагалось споткнуться. И чуть левее елового корня, узловатой петлёй выступавшего из почвы. И недалеко от большого мшистого камня, которому здесь явно было не место. Колья торчали повсюду. Они были рассеяны по земле, как по дну волчьей ямы, но только без ямы.
Что это – нелепое подобие минного поля, устроенного организаторами, или чья-то злая шутка? Лазарь склонялся ко второму варианту. Ни о каких рукотворных ловушках в брошюре не говорилось ни слова, это он прекрасно помнил. Только естественные природные препятствия.
– Что за дерьмо... – прошипел Сет.
Дрожащими руками он схватился за окровавленный колышек и попытался выдернуть его из себя. Ничего, кроме крика боли, из него не вышло – колышек накрепко засел между рёбер.
– Не трогай, – посоветовала Яника. – Потом кровь не остановим.
– Охотники частенько делают себе оружие из подручных средств. Дубинки, копья, – проговорил Донган. Он выдернул из земли соседний колышек и с задумчивым видом попробовал остриё кончиком пальца. – Случалось даже, что луки. А некоторые «подмазывали» конвоиров и проносил с собой огнестрел. Но чтоб такое…
Идея с охотниками казалась Лазарю малоубедительной. Слишком уж близко от старта.
– Это точно не наши охотники, – сказал он. – Разве что они стартовали с другого конца полосы месяца эдак за три до нас.
– Что за херня такая! – в отчаянии закричал Сет. На глаза навернулись слёзы. Он одичал от боли, но больше – от нелепости ситуации, грозившей обернуться для него катастрофой. – Такого никогда раньше не случалось!
«Сегодня особый случай», – повторил Лазарь, и снова мысленно. Озвучивать это теперь было бы слишком жестоко.
– Если это не охотники, тогда кто? – плаксивым полушёпотом спросила Хеспия, прижимаясь к лже- Сенсору правым боком. Жестокость охотников, обрушившаяся на неё за последние двадцать минут кровавым дождём, заставила на время позабыть, кто на чьей стороне.
– Думаю, это «другие», – сказал Лазарь, охваченный внезапной догадкой. Метафора получилась непонятой – лица союзников выражали недоумение. – Вы что, сериалов не смотрите? «Другие» – те, кто были здесь до нас. Те, кто блуждают в этих дебрях ещё с первых «Марафонов» и давно превратились в коренных жителей. Игроки, забытые зрительской аудиторией. Их уже не выводят в эфир, ставки на них давно просрочены, а новых никто не делает. Не просрочено только их желание найти Алтарь.
– Автохтоны... – Хеспия как будто вспомнила о чём-то важном – прекрасное лицо вытянулось и напряглось. – Вечные игроки. Говорят, они обитают здесь так давно, что наизусть знают все «слепые» зоны видеокамер и умеют не попадаться в их объективы. Они выбросили свои комбинезоны, чтобы избавиться от радиомаячков. Они настоящие духи леса, – она посмотрела на Сета и добавила извиняющимся тоном: – Я всегда считала, в автохтоны записывают пропавших без вести на полосе, и это просто такая тонкая рекламная мистификация.
Сет издал какой-то странный звук: человеческий смешок напополам с утиным кряканьем.
– Реалистичная такая мистификация, – он ухватился одной рукой за деревянный кол, как за рычаг переключения передач, а другой за цепь, прикованную к стальному обручу на запястье. – Целое долбаное поле реалистичных мистификаций...
Все молчали, не зная, что сказать.
Потом Донган наклонился к Лазарю и прошептал:
– Его песенка спета, без вопросов. А будем и дальше торчать тут, как лохи, составим ему компанию.
Лазаря обдало горячим зловонием давно нечищенного рта.
Он знал, что Донган прав, и Сета придётся бросить. Сет был ему симпатичен, но не более. Он – всего лишь проекция чужого инсона. Разумная, живая, быть может реальная в какой-то степени. Но неодушевлённая. Не «оинсоненная». Что бы там ни говорил Сенсор, а в «миф о пещере» Лазарь никогда не верил. Не мог верить. Не хотел верить.
К счастью, отвечать ничего не пришлось. Лада на четвереньках подползла к Сету и встала перед ним на колени. Склонив голову, она взглянула на спутника красивыми печальными глазами и тихо промолвила:
– Отпусти меня.
Глазные яблоки Сета (одно живое, другое поддельное) несинхронно завращались в глазницах. В порыве чувств он качнул рукой, которой держался за кол – жирная капля крови выплыла из озерца вокруг раны и заскользила вниз по комбинезону блестящей чёрной полосой.
– Нет, – сказал он. – Сейчас отдышусь маленько, и пойдём дальше.
– Ты не отдышишься, – проговорила Лада нежным, почти успокаивающим голосом, и на мгновение Лазарю подумалось, что это «не» между подлежащим и сказуемым ему просто послышалось. – Тебе конец, милый мой. Кончилась твоя гонка, кончились мучения. Это – твой последний «Марафон».
Лазарь чувствовал, как острые ногти Яники вонзаются ему в кожу чуть повыше запястья. Спутница не мигая следила за происходящим, набрав полную грудь воздуха, который забывала выдохнуть.
– Нет! – Сет бешено затряс взмокшей головой, и мелкие капельки пота полетели во все стороны. Пальцы на цепи сжались ещё крепче. – Не говори так!
– Я говорю правду, – спокойно возразила Лада. – Ты проиграл, смирись с этим. Отпустишь меня, и я уйду, никто не пострадает. Когда Санти найдёт меня, он не станет мстить. «Марафон» закончится, мы уйдём, тебя спасут организаторы. Они унесут тебя с полосы и окажут помощь. Твоя рана не смертельна, ты будешь жить. Но если Санти найдёт нас вместе… боюсь, я уже ничем не смогу помочь.
– Царапина... – упрямился Сет.
Он предпринял ещё одну попытку выдернуть из себя кол. Над верхушками деревьев разнёсся истошный вопль, а к уже имеющейся полоске крови на боку прибавилось ещё две. Кол не сдвинулся.
– Отпусти меня, – повторила Лада. – Дай мне ключ. Отпусти меня. Отпусти меня.
Сет дёрнул ещё раз – безрезультатно. Потом ещё раз. Потом ещё.
