– Они как будто недопревратились... Думаешь, из них делают Морлоков?
– Думаю, это точно не детский сад, – уклончиво ответил Лазарь.
Наконец, они дошли до тринадцатого вольера. Внутри сидел Энуо. Завидев знакомые лица, мальчишка вскочил с соломы и прильнул к решётке. Лазарь с облегчением отметил, что глаза мальчишки в полном порядке.
– Это вы! – радостно вскричал он. – Выпустите меня отсюда, пожалуйста!
Яника бросилась к вольеру.
– Как ты сюда попал?
– Она меня засунула!
– Кто? Лилит?
– Да. Не знаю, зачем она так сделала. Мы искали Тихоку… и не нашли. Тогда она сказала зайти в клетку, а сама ушла. А меня оставила. А вы как сюда попали? А вы не знаете, где Тихока? А вы не видели его? – вопросы сыпались из него, как картошка из пробитого мешка.
«Пробегусь, поищу нашу меченую подругу» – сказала Дара.
Лазарь огляделся. Не считая их с Яникой, да подопытных детей в клетках, на территории центра царствовала кладбищенская неподвижность. Даже завывания ветра остались где-то за обводом кирпичной стены.
Яника подёргала ручку вольера.
– Энуо, ты знаешь, как открыть дверь?
Шестое чувство – то самое, что сейчас вовсю било тревогу – подсказывало Лазарю, что мальчик знает.
– Там, в самом конце есть какая-то будка! – парень махнул пальцем вдоль дорожки. – Лилит заходила туда и что-то включала.
– Никуда не уходите, я сейчас, – приказал Лазарь.
Он побежал по дорожке и вскоре увидел то, о чём говорил Энуо. В конце вольерной аллеи примостилась к кирпичной стене небольшая постройка, похожая на будку путевого обходчика. Окна в домике отсутствовали, массивная железная дверь была чуть приоткрыта. Перед тем, как войти, Лазарь осторожно заглянул в узкую щёлку. Пусто.
Он скользнул внутрь и нащупал на стене выключатель. На потолке заморгала и с гудением зажглась люминесцентная лампа. Помещение залило белым светом. Изнутри комнатка напоминала пультовую охраны. Слева дребезжал маленький холодильник, справа просиженное кресло на колёсиках было задвинуто под массивный стол с длинным металлическим коробом. В короб было вмонтировано шестнадцать маленьких мониторов, передающих изображение от камер видеонаблюдения. Столешница представляла собой пульт с рядами подписанных переключателей, поделённых на разноцветные зоны.
Лазарь нашёл зону, отвечающую за камеры, и дёрнул рычажок с подписью «Кам.13». Один из мониторов ожил. На экране появился вольер Энуо, Яника, стоявшая к объективу спиной, и часть аллеи. Лазарь поискал глазами переключатели, которые отвечали за двери в клетках, и нашёл маленькую жёлтую зону в самом низу панели. Металлический рычажок, обозначенный «Кл.13», был отломан под самый корень.
Лазарь досадливо усмехнулся. Лилит...
В нижнем углу жёлтой зоны торчал ещё один, четырнадцатый переключатель.
«Все Кл.» – гласила маленькая серебряная табличка.
Лазарь снова усмехнулся: вряд ли Лилит могла её не заметить. Чувствуя себя актёром, играющим по писаному чужой рукой сценарию, он передвинул пальцем рычаг. Из динамика на улице послышался характерный для тюремного блока гудок, лязгнули электрические запоры. Двери всех шестнадцати вольеров одновременно открылись.
Лазарь вернулся к вольеру Энуо. Мальчишка уже выскочил из клетки и сжимал Янику в сыновних объятиях. Девушка сконфуженно улыбалась и неуверенно поглядывала на Лазаря.
– А ты потеплел к нам с последней встречи... – заметил Лазарь.
Гуттаперчевые дети медленно выбредали из вольеров. Они шатались по дорожке, как сомнамбулы, не знающие, куда применить такое огромное количество свободы, в одночасье свалившееся на их головы.
– Спасибо, Лазарь! – Энуо отпустил Янику. – Я так рад, что вы пришли!
С этим мальчишкой что-то явно не так.
– Как ты сказал? – медленно переспросил его Лазарь. – Ну-ка, повтори...
– Я рад...
Договорить Энуо не успел – Лазарь крепко ударил парня кулаком по лицу. Мальчишка отлетел на решётку вольера, отпружинил обратно и Лазарь встретил его ударом в живот. Худое тельце повисло на кулаке, как тряпичная кукла, и Лазарь с ненавистью сбросил его на землю.
4
– Ты что делаешь! – вскричала Яника.
Энуо скрючился на боку и закашлялся. Кровь из разбитой губы обильно закапала на серую плитку дорожки.
– Ну-ка, малыш, скажи: «Карл у Клары украл кораллы», – потребовал Лазарь, потирая костяшки пальцев.
Вместо ответа Энуо неприятно рассмеялся с земли. Смех был настолько «не его», что у Яники отвисла челюсть. Мальчик приподнял голову над дорожкой, сплюнул кровь и сказал:
– Поцелуй меня в мою прыщавую волосатую жопу, бродяга.
В голосе не осталось ни одной мальчишеской нотки: он сломался и огрубел.
– Будь у тебя мозги, Бельфегор, ты бы помнил, что мальчишка картавит, – Лазарь повернулся к Янике. Девушка продолжала ловить ртом воздух, не сводя обалделого взгляда с мальчика, который нежно обнимал её всего минуту назад. – Это не Энуо, успокойся. Его зовут Бельфегор, он один из офицеров Ведущего Игры, и морфер – робот Т-1000 местного разлива. Знакомьтесь.
– Я бы не прочь познакомиться поближе, – нараспев проговорил Энуо чужим голосом и ухмыльнулся. – Эх, знал бы, что конспирации осталось жить так недолго, хоть за попец ущипнул бы. Ух, какой у ней орех – так и просится на грех!
Бельфегор с кряхтением стал подниматься на ноги, попутно трансформируясь. Мальчишеская фигура вытянулась и раздалась вширь, руки и ноги налились мускулами и обросли шерстью, голова увеличилась, бульдожье лицо практически исчезло в густой растительности. Одежда Энуо волшебным образом приняла размер, соответственный новому телу.
– Вернул должок, бродяга? – Бельфегор ковырял во рту толстым пальцем. – Ты мне зуб сломал.
– Это он был тогда... в лагере? – тихо спросила Яника.
Она жалась спиной к Лазарю, не сводя испуганных глаз с Бельфегора.
Лазарь подловил себя на мысли, что сейчас очень хочет обнять её, как тогда перед «Гризли».
– В личине Калима, да, – подтвердил он.
– И не хотел пускать меня внутрь тоже он?
– Пускать себя внутрь не хотела ты сама. Он только исполнял твою волю. Теперь понимаешь?
– Кажется, да...
Немного подумав, Яника обратилась к Бельфегору:
– Сейчас ты тоже исполняешь чужую волю? Волю Энуо?
Бельфегор в ответ только крякнул. Он ещё раз плюнул кровью, и, пряча в бороду плотоядную ухмылку, уставился на Янику «раздевающим» взглядом, как назвала бы это Дара.
Не успел Лазарь подумать, что бы это могло значить, как в ухо прокричали:
«Повернись!»
Он инстинктивно схватил Янику за руку, шарахнулся в сторону... Поздно. В висок уже целился до боли знакомый чёрный револьвер.
– Бонжур, Лазарь! – бодро поприветствовала Лилит.
