Я никогда не любил пить зеленый чай, но тут начал его фигачить кружками – прочитал, что он является мочегонным средством, а такое средство необходимо, когда худеешь. Пил по 2-3 литра в день.
В углу хаты у моего шконаря шли две трубы отопления. Между трубами и решеткой была натянута веревка, и на веревку я повесил свою футболку “Северный ветер”. Там орел был нарисован, топоры какие то, ножи... В этой футболке меня задержали, поэтому я с ней и катался везде. Красиво получилось, как флаг. Провисела эта футболка недели две, потом пришла проверка.
-Давай, снимай это!
- Не положено!
- Футболка загораживает стену, а может ты уже дыру в стене прокрутил!
Ну ладно – снял, пока они у меня ее не украли.
Бывший министер.
Решил я от волос избавляться, взял бритву. Стою перед раковиной, брею башку... Открывается дверь и заходит такой подтянутый старик. Не слабый и сгорбленный, а вполне бодрый. Где-то я его видел.
Представляется.
- Здравствуйте, Евгений Олегович Евин.
Бывший министр. Мы про него как раз по новостям смотрели, как его арестовывали. И вот он у нас в камере. Фабрика звезд.
Статью 159 ч.3 ему вменили. Я так понял, все это придумали, чтоб его не отдавать в грязные лапы США. Там ему пожизненное грозило, а здесь всего 5 лет дали. И, надо понимать, что если человеку пэжэ грозит, то он расскажет вообще все, что попросят. А Россиянии, видимо, совсем не улыбалось чтоб он там все про атомные программы выложил. Вот, когда его в Швейцарии задержали, чтоб экстрадировать в Россию – дело тут возбудили. Не хотели, видимо, Гондолизе на растерзание отдавать. Затянули в РФ, дали 5 лет и через 2 месяца по касатке освободили.
И вот эти два месяца мы с ним сидели в камере. Ему было 69 лет, но при этом он каждый день занимался спортом, ни грамма маразма в голове, совершенно здравомыслящий. Не бухал никогда в жизни, не курил и не чифирил. Мы всей камерой ходили в качалку. Сначала 1 раз в неделю, потом 2, потом и 3 раза стало получаться. Евгений Олегович сперва жал от груди только пустой гриф. Потом больше, больше. В последний месяц он стал жать уже 60 кг, то есть прогресс у него в три раза! Бегали в прогулочном дворике. Я весь час бегал. А он 20 минут разминался, бегал 40. Для его возраста это уникальная физическая форма! На таких людей посмотришь, и стареть не страшно. По политическим взглядам называл себя технократом и, естественно, был атеистом.
Неделю после приговора ждал, когда мне принесут касатку (кассационная жалоба на приговор. Прим. ред.), но что-то адвокат не идет и не идет... Надо писать самому, а то в законную силу вступит. Многовато три года ни за что. Сам я никаких касаток не писал и что писать не знаю. Надо с кем-то из камеры посоветоваться. Люди сидят взрослые, ученые, помогут.
Вызвался мне помочь Евгений Олегович.
- Сейчас, Максим, напишем в лучшем виде!
И написал мне касатку в духе той бумаги, что писал Берия из подвалов Лубянки. “Отпустите меня, я попутал немножко, погорячился, порядок общественный нарушил. По молодости и горячности все!” Вроде и ни о чем, но грамотно и с сожалением. Хотя Берию-то не отпустили... Вот я читаю говорю:
- Нууу, что-то тут перебор, я не раскаиваюсь вообще-то.
- Да какая разница? Отправим, они увидят, что ты все осознал, по горячности и малолетству ругался матом и, глядишь, отпустят. Тебе уже срок дали.
Я думаю ну так то да, что ж не отпустить? Переписал начисто, отправил.
Через несколько дней вижу по телеку, что посадили меня за Билингву, но подозревают в организации съемки повешения наркоторговца! Что я все организовал и снимал сам и распространил на телевидении... Про эту съемку меня несколько раз спрашивали следаки. Но я постоянно отвечал, что ничего не снимал и кто там был – знать не знаю. Нифига себе журналисты базарят! Лишь бы что-нибудь сказать, а тут уже я во всем виноват, хоть бы доказали что-то сперва.
Думаю ладно, фигня все это неважно, посмеялся. Оказалось рано...
В это время весна наступала, хата на солнечной стороне, солнце светит ярко, так по-весеннему, настроение хорошее хочется на улицу. Но на улицу нельзя – кругом решетки. Вода капает с крыш. А если в окно выглянуть, то видно, как во внутреннем дворике тюрьмы баландеры играют в футбол. На тележках катаются, из магазина украденных, не знаю уж, кто им туда их привез. Развлекаются... У меня тоска по дому, по лесу, по даче... По свободе!
Выходить на улицу бегать уже можно в майке и шортах.
Самое мерзкое в пробежках было – радио. Самое наимерзейшее радио из всех, какие можно было включить в прогулочном дворике! Тошнотворнейшее радио “Кекс-ФМ”! Это не передать, что я мечтал сделать с ди-джеями, диктором, директором и всеми исполнителями которых там крутили. Постоянно какие-то “Черному коту не везет”, Пугачева, Киркоров, Варум, Орбакайте, старая молдаванка Ротару – самые отстойные и омерзительные певцы и плюс немного шансона! И час в день эту дрянь я вынужден был слушать. Где-то 16-17 песен, все посчитано и пересчитано. Не передать, как меня это бесило, но сделать ничего нельзя! Час пробегаешь и идешь в хату отжиматься, качать пресс. Отжимался 16 подходов широким хватом, узким, обратным...
Мне дико не хватало нормальной музыки, а на Кекс-ФМ это не музыка вообще, а доисторические
