полковника де Крея!» Пустой стакан представлялся ей немым свидетелем чего-то такого, что она сама затруднилась бы определить. Ведь Вернон не принадлежал к разряду любезных кавалеров, которые вводят в самые обыденные поступки оттенок галантности. У всякой девушки имеются в душе тайники, куда и ей самой — каким бы живым умом она ни обладала — не дано проникнуть: от одних ключ утерян, к другим он еще не подобран, третьи охраняются призрачной стражей изнутри. Итак, Клара не могла бы сказать, о чем, собственно, свидетельствует пустой стакан. А если мы с вами случайно знаем больше, чем она, то мы не вправе навязывать кому-либо свои догадки. Самый запах, исходивший от стакана, был ей отвратителен, в нем было что-то постыдное. В каком-то необъяснимом порыве она чуть было не схватила ложку — на память? Да нет же, в предостережение внукам. «Взгляните, дети, на эту ложку, — сказала бы она им, — вы, наверное, погнушались бы размешивать ею чай в своей чашке; между тем в некоторую пору моей жизни, она была мне дороже золота и серебра, потому что благодаря ей я поняла…» — и так далее и так далее… мораль ее наставления была так же туманна, как мысль, его породившая. Впрочем, Клара уже знала, что ей делать.
Она сбежала вниз и столкнулась с полковником де Креем на ступенях, ведущих на платформу.
— Мисс Мидлтон!
В голосе полковника радостное изумление смешалось с торжеством самонадеянного человека, выигравшего рискованное пари.
— Я не опоздал, чтобы предложить свои услуги?
Она поблагодарила его.
— Вы отпустили коляску, полковник де Крей?
— Нет еще, я как раз шел разменять деньги, чтобы расплатиться с мистером Флитчем. Он меня нагнал на дороге. В той роли, какую ему приходится всякий раз играть в нашей судьбе, есть нечто фатальное, вы не находите? Мне оставалось одно — вскочить в коляску и покатить в ней с уверенностью волшебника, в распоряжении которого имеется собственный джинн.
— Обо мне тревожатся…?
— Немного… Впрочем, все уверены, что вы нашли где-нибудь пристанище от непогоды. Вы позволите мне вас сопровождать? Я весь к вашим услугам.
— Я думала было слетать к моей подружке мисс Дарлтон.
— Вы разрешите?.. Я так и подумал, что вы именно сегодня вознамерились повидаться с подругой. Но вам нельзя ехать одной.
— Пожалуйста, задержите коляску. Где Уилоби?
— В ботфортах! Но позвольте же, мисс Мидлтон! Мне не простят, если я отпущу вас одну.
— Меня искали?
— Так, немного поаукали. Но почему вы мне отказываете? Да и не нуждаюсь я в коляске, так или иначе. Если вы меня прогоните, я отправлюсь пешком. Флитч превосходный джинн, но на ближайшие сутки он, видно, утерял свои волшебные качества. К тому же я горю желанием вновь представиться мисс Дарлтон!
— Мисс Дарлтон — сторонница пунктуальнейшего соблюдения этикета, полковник де Крей.
— Тогда я предстану пред ней либо в качестве невежды, либо — бунтаря, как ей заблагорассудится. Я ее помню. Она произвела на меня огромное впечатление.
— Задним числом?
— Нет, просто при первом упоминании имени этой дамы память моя была в отлучке. Как у некоего генерала, сказавшего о своем обозе с амуницией: «А вот и моя армия!» — в то время как та плелась где-то в тылу. Или, если хотите, я был как слуга, уснувший во время пожара и сказавший в свое оправдание: «Я думал о другом». Если я позабыт — так мне и надо! Однако меня разбирает любопытство, вы скажете — остатки былого фатовства. По правде же говоря, мне просто не терпится проверить, какое впечатление я тогда произвел на вашу подругу — неужели никакого? Ведь и самый малый камешек воду рябит.
— Если вы это называете впечатлением, — парировала Клара, стремясь светской болтовней заглушить внутренние колебания.
— С меня и такого впечатления было бы довольно! Итак, если позволите, я пойду купить себе билет.
— Не надо, — сказала Клара.
— Ваш слуга умоляет вас!
Клара решительно мотнула головой, однако в глазах ее появилось мечтательное выражение. Она глубоко вздохнула: одним ударом она могла бы отрезать все! Как тогда, во время ее ночных размышлений, на нее нахлынула сладкая истома.
В это время к де Крею подошел носильщик: какому-то приезжему требовалась коляска Флитча. На платформе показался грузный старик, обремененный багажом.
— Джентльмен может занять коляску, — сказал де Крей и полез в карман, чтобы расплатиться с Флитчем.
— Откройте дверцу, — приказала Клара.
Флитч радостно дернул ручку. Дверца распахнулась, Клара уселась в коляску.
— Ну что ж, забирайся на козлы! — крикнул де Крей, еще не оправившись от постигшего его разочарования. — Я сяду с тобой.
Клара, однако, указала ему на место против себя. Де Крей возразил было, что теперь ему и непогода нипочем, но Клара продолжала держать дверцу открытой. В досаде на свою неудачу, де Крей предпочел бы отдаться на волю разъяренных стихий. Однако приглашение было слишком заманчиво.
Зазвонил станционный колокол, и, проезжая вдоль насыпи, Клара увидела, как мимо промчался поезд, извергая фонтаны пара наподобие кита. Она взглянула на часы: поезд опоздал на восемнадцать минут. Клара затруднилась бы объяснить, почему она сидит в коляске Флитча, а не там, в вагоне. Одно она знала наверное — что поступила так по собственной воле. Возвратиться ее заставил не мистер Уитфорд и, уж во всяком случае, не теперешний ее попутчик; да, она рвалась уехать всей душой, и, однако, вот как ни в чем не бывало возвращается в Паттерн-холл. Успокоившись на том, что поведение ее необъяснимо, она стала обдумывать свое предстоящее объяснение с Уилоби.
— В такую погоду нет смысла ехать в Лондон, — произнесла она.
Де Крей поклонился, не отрывая глаз от ее лица.
— Мисс Мидлтон, вы мне не доверяете.
— Из чего это следует? По-моему, доверяю, — ответила она.
— Сказать? Можно говорить откровенно?
— Если на это требуется мое разрешение, извольте.
— Совсем откровенно?
— Говорите. Но только, пожалуйста, не так торжественно. Этот дождь и без того нагоняет уныние.
— Флитч снова наш возничий, мисс Мидлтон. Вдумайтесь в это! Волна вновь и вновь выбрасывает его на тот самый берег, откуда он был изгнан, и какая-то невидимая нить связывает нас с его судьбой. Не имея счастья претендовать на вашу дружбу, сославшись на давность знакомства, единственное, на что я уповаю, это на мою преданность — а она зародилась в моей душе с самой первой минуты нашей встречи. Тому виною Флитч — если уж непременно искать виновного. Как знать, быть может, эти чары распались бы, если бы он водворился на своем прежнем месте?
— Как знать? — повторила Клара, улыбнувшись через силу. Непреклонность, которою так гордился Уилоби, оборачивалась против него самого, и это ей казалось высшей справедливостью.
— Боюсь, впрочем, что вы были правы и что у бедняги нет ни малейшего шанса, — продолжал де Крей. И, выдержав паузу, которую требовало приличие перед лицом чужого несчастья, он весело засмеялся. — Разве что мне взять его к себе на службу или сделать вид, будто беру! — сказал он. — Впрочем, унылая физиономия Флитча, маячащая на границе владений Большого дома, только оттеняет картину рая, раскинувшегося в пределах этих владений, не правда ли? Мисс Мидлтон, почему бы вам не довериться мне, хоть немного?
— В самом деле, почему бы вам не прикинуться, будто вы берете Флитча к себе?
— Мы могли бы с вами разработать этот план, если вам угодно. Настолько-то вы мне доверяете, я
