В класс предварительной подготовки вошли начальник Центра подготовки космонавтов генерал Кузнецов и командир части полковник Серегин.
— Разрешите начать предполетную подготовку? — спросил разрешения командир части у генерала Кузнецова.
Генерал кивнул.
— Проводите предварительную подготовку, — распорядился полковник Серегин.
Степан Максимович Сухинин начал постановку задач. Он изложил задачи на летный день. После него, следуя установленному порядку, выступили руководитель полетами, дежурный штурман, начальник связи части.
Юрий Алексеевич внимательно слушал выступавших, сделал записи о навигационной и метеорологической обстановке.
Полковник Серегин, слушая сообщения начальников служб, быстро просматривал полетные листы, делал необходимые поправки. Отыскивал глазами того или иного космонавта и пристально всматривался в его лицо, только после этого, удовлетворенный своими наблюдениями, подписывал летную документацию. Серегин — ветеран авиации, участник Великой Отечественной войны, талантливый летчик, опытный педагог.
Юрий Алексеевич внимательно сверил записи с плановой таблицей, нанесенной на доске. Записи он делал четко, карандашом ярко-красного цвета.
— Чем вы так красиво пишете? — спросил кто-то из космонавтов, сидящих сзади.
Юрий Алексеевич откинулся на спинку стула, шепотом спросил:
— Нравится? Это стеклограф, — пояснил он. — У меня дома есть еще. Как только Валя придет из больницы, разыщем, я тебе подарю.
— Через два часа погода резко ухудшится, — тихо сказал Серегин Юрию Алексеевичу. Гагарин кивнул. Дескать, все понимаю, надо спешить с вылетом.
Полковник Серегин сделал последние необходимые уточнения по летному дню, определил рабочие места своим заместителям, сообщил, что Юрий Алексеевич начинает сегодня самостоятельные полеты. После контрольно-проверочного полета, который поручено сделать Серегину, Юрий Алексеевич полетит на истребителе самостоятельно.
Юрий Гагарин в сопровождении полковника Серегина направился на командный пункт, где заслушал последнюю информацию о метеорологической обстановке. Погода продолжала ухудшаться, летное время сокращалось. Посмотрев карту района полетов, Юрий Алексеевич поблагодарил расчет КП, представителей метеослужбы и, удовлетворенный сообщениями, направился на аэродром, широко размахивая новым наколенным планшетом.
Юрий Алексеевич с нетерпением ждал сегодняшнего дня — он должен был летать самостоятельно и придавал огромное значение этому первому, после большого перерыва, полету. Утром к нему подошел подполковник Гришин. Он давно уже собирался взять, у Гагарина автограф. И вот, наконец, сегодня он принес книгу Гагарина «Дорога в космос».
— Подписать? — воскликнул Юрий Алексеевич, держа в руках книгу. — С удовольствием подпишу, но только после самостоятельного вылета. Не умираю же я, прилечу и подпишу, — Гагарин дважды повторил обещание подписать.
Гагарин извинился, попросил разрешения у техника самолета позаниматься, сел в кабину и провел самостоятельный тренаж. Техник снял струбцины с рулей, чтобы летчик мог свободно ими работать.
Полковник Серегин стоял на стремянке, прислоненной к борту самолета, оживленно жестикулируя руками, давал последние наставления своему подопечному. Подошел генерал Кузнецов, поинтересовался, как идет тренаж.
Полковник Серегин уступил место генералу Кузнецову, а сам быстро поднялся во вторую кабину двухместного учебно-тренировочного истребителя УТИ-Миг-15 бис № 18, готовясь к полету.
Генерал Кузнецов, получив исчерпывающие ответы от Гагарина, сделал некоторые пояснения по особенностям летного дня, пожал руку Юрию Алексеевичу, пожелал ему успешного полета и медленно сошел со стремянки.
Техник самолета проверил парашютные ремни, замки катапультного кресла, перегнулся через борт кабины, оттеснив Гагарина к спине кресла, включил бортовое электропитание. Гагарин запустил двигатель, опробовал его на всех рабочих режимах. Запросил СКП.
— Я — 625-й, разрешите выруливание, — просил Юрий Алексеевич.
Руководитель полетов разрешил выруливание. Самолет, освобожденный от цепких упоров тормозных колодок, резво побежал по дорожке.
Неведомое чувство тревоги заставило летчика Петра Колодина сесть на прослушивание радиопереговоров.
— Я — 625-й. — Колодин узнал голос Гагарина. — Полет в зоне закончил. Возвращаюсь на точку.
Колодин заулыбался: подсознательное ощущение страха мгновенно улетучилось.
Гагаринский голос звучал спокойно и деловито.
— Я — 625-й, задание выполнил. — Гагарин вновь, как того требовали инструкции, доложил: — Высота 5200, разрешите вход.
Руководитель реагировал немедленно.
— Уточните высоту. Следите за высотой. — Это было не назидание, а совет. — Облачность опускается.
По радио объявили: всем летчикам прибыть в класс. Часы показывали: 11 часов 09 минут. Такое в авиации случается, когда погода ухудшилась раньше предполагаемого времени.
…Жители совхоза Новоселово привычно работали на фермах, в ремонтных мастерских. Пенсионер Николай Иванович Шальнов, уважаемый на селе человек, в прошлом учитель, в это утро вышел на свою обычную утреннюю прогулку. На улице было тихо. Николай Иванович остановился, обрадованный тишиной, и тут же уловил гул самолета. Видимо, он был где-то высоко в небе, за облаками, во всяком случае, пока его не было видно. Звук, однако, приближался, становился густым, сильным, звучащим рядом.
В следующую секунду Николаю Ивановичу показалось, что самолет загудел где-то совсем близко над деревней. Учитель поднял голову и тотчас увидел, как из облаков на огромной скорости с ревом выскочил самолет и, проворно покачивая крыльями, как по наклонной горке, пошел к земле. Шальнов подумал, что с самолетом что-то произошло, что через несколько секунд может случиться самое ужасное. Вдруг на некоторое время самолет вроде обрел прочность, даже поднял нос, стремясь уйти в небо. Но, видимо, не хватило сил. Самолет промелькнул почти над домом Шальнова и, подобно урагану, со свистом и диким ревом, ломая верхушки берез, врезался в близлежащий лес.
Ошеломленный случившимся, Шальнов замер.
В кабинет директора совхоза сбежались люди, обеспокоенные близким взрывом.
— Срочно направить к месту падения трактор! Соедините меня немедленно с Москвой! Вызов экстренный!.. Лыжников к месту падения.
Директор совхоза Иванов звонил, отвечал на звонки, волновался. Иванов надеялся, что люди успеют помочь, и действовал быстро.
Над деревней на небольшой высоте пролетели вертолеты. Иванов удовлетворенно вздохнул: значит, уже знают. Вертолеты шли низко, вели поиск. Вскоре район катастрофы оцепили. Люди, вооруженные совковыми лопатами, начали раскопки. На брезент складывали каждый найденный агрегат, даже малейшие детали от разбившегося самолета. Специалисты различных служб размещались на строго отведенных для них местах.
Стало холодно. Подул резкий ветер, все работали молча, сосредоточенно. Иногда собирались в кружок перекурить. Тихо говорили о Юрии Алексеевиче. Говорить было тяжело.
…Руководитель подготовки советских космонавтов Николай Петрович Каманин в этот день рано приехал на работу, чтобы сосредоточиться, подумать в кабинетной тиши над задачами дня. В общем-то
