достигал дна. Темень и тишина.
Впрочем, могильной тишины здесь, в подземелье, не было. Острый слух улавливал ворчание кондиционеров, какие-то далекие стоны, чье-то бормотание. Жути хватало с избытком.
— Невеселое местечко, — прошептала Ольга и шагнула в комнату, стараясь обходить звериные следы.
— Ты куда, Оля?!
Она указала на один из черных квадратов.
— Пахнет оттуда.
— Ну и что? Мы ведь не к ним в гости, а за Леоном пришли.
Ал сделал несколько шагов по комнате и в одной из стен обнаружил небольшую железную дверь. Осторожно подергал, она оказалась запертой с другой стороны.
Ольга стояла у противоположной стены и внимательно вглядывалась в темный проем, откуда доносились запахи.
— Вот дела! — удивилась она. — Столько съела пирожков, казалось, с места не встану, а тут опять чувствую голод.
Ал невольно закашлял. Неужели ей и это передалось? Опять вспомнился Монах и ужасное наслаждение его смертью.
— Это не голод, Олечка.
— А что?
— Жажда крови.
— Типун тебе на язык, Ал! Скажешь тоже… Прогулялись по лесу, вот аппетит и проснулся.
Она замолчала и подозрительно посмотрела на Ала.
— Ты сам вон похож на зверя. Вынюхиваешь чего-то. Перестань! Неприятное зрелище.
— Тс-с! — он поднял палец. — Не мешай…
Ал и впрямь принюхивался. Среди прочих запахов: чудищ, пыли, затхлости, старого бетона — Ал учуял еще один. Неуловимый и знакомый… Запах из детства, которое напрочь забыл, а когда вспоминал, то терял сознание. Прошлое возвращалось к нему, причиняя невероятную боль…
— Ал! Ал, что с тобой?!
Ал обнаружил себя наполовину залезшим в проем, откуда исходил тот самый дух. Ольга со всей мочи уцепилась за куртку и тащила его назад. Силенок у нее хватало. Ал послушно попятился, сполз по стене и сел прямо на пыльный пол. Ольга опустилась рядом и стала гладить его по голове.
— Лешенька, ты меня пугаешь. Ты словно выключаешься. Там, в доме, теперь здесь…
— Не волнуйся. Дуру-то спрячь, — он указал на пистолет, который она держала в другой руке. — Все в порядке.
— Нет, Леша, вон ты какой белый… Здоровый, красивый парень — и что-то не то…
— Понимаешь, лет в пятнадцать со мной случилась какая-то бяка. По научному — амнезия. Я как бы вырубился, а пришел в себя только у Еремы. Меня дед у него спрятал. Вроде как за мной кто-то охотился, да и сейчас охота продолжается.
— Я это поняла. Ты сам отсюда, и отец твой был гением и большим начальником.
— Вот-вот, я и думаю, что все мои фишки как раз связаны с папашей. До этого все было нормально, Олечка. А как вернулся сюда, крыша и поехала. Смешно?
— Успокойся. Ты должен взять себя в руки. Может, мы на пути к разгадке твоей тайны.
«Вот молодец! Вот провидица. Утешила, блин… Нужна мне эта разгадка! Других дел по горло».
— Ал, подумай о Леоне! В таком состоянии ты ему больше навредишь, чем поможешь.
Он безропотно согласился, кивнул головой и вновь на полу увидел следы. В нем что-то включилось, и он неожиданно связал эти следы с запахом.
Ал резко встал, выпрямился, протянул руку Ольге, чтобы помочь ей подняться, но совершенно неожиданно прижал ее к себе. Она не оттолкнула его. Прижалась щекой к куртке и словно кошка, потерлась о его плечо…
Наконец они полезли по вентиляционной трубе.
Труба оказалась довольно узкой, и искателям приключений пришлось встать на четвереньки. Фонари опять же не включали, нас вели ароматы.
— Ты чуешь запах? — шепотом спросил Ал.
— Конечно.
— Нет, особенный, не такой, как другие.
— Не такой? — удивилась Ольга, и Ал услышал, как она сзади меня засопела. Принюхивалась. — Нет… Ты ничего не выдумываешь?
Ал сдержался, не стал ничего говорить, потому что дурой она не казалась.
Вы когда-нибудь ползали по вентиляционной трубе? Не царское это дело. Как будто вы в э-э… Понимаете, да? Узко, темно и душно. Еще все время на что-то больно натыкаешься. А стоит придержать не такую уж и большую скорость, как тут же стукается головой миловидное создание.
— Олечка, держи дистанцию. Или включи фонарик.
— А на что светить? На твою задницу?
«Тьфу ты!» — Ал так старался избегать этого слова, а Ольга взяла и ляпнула! Наверное, в темноте, да еще в экстремальных условиях, она забывала, что принадлежит к прекрасному полу.
Наконец впереди забрезжила жизнь. Не в смысле, что мигнул свет в конце тоннеля, нет, голоса послышались! И главное, угадывались обертоны Леона.
— Слышишь?
— Не глухая. Поторопись!
— А надо ли?..
— Думаю, да. Острый слух увеличивает расстояние. Нормальный человек улавливает тихие звуки метров за пятьдесят, а мы — за все пятьсот.
— Ага, и карабкаться будем еще полгода…
Но ходу прибавили. Не то чтобы перешли на галоп или побежали рысью, но два фактора: запах и возникшие голоса — вдохновения добавили.
Через несколько минут стали различаться отдельные слова и фразы. Ал и Ольга невольно замирали, прислушивались. Говорили густой бас и ломкий баритон Леона…
Что же они в результате услышали?
БАС (
БАРИТОН (
БАС. И это странно.
БАРИТОН. Что ст-транно?
БАС. А я долго не мог водку пить.
БАРИТОН. Зашился, что ли?
БАС. Я хоть не такой, как все, но меня за дурака не держи. На фига мне зашиваться?!
БАРИТОН. А почему не пил?
БАС. Меня, когда твой батя, Юрий Матвеич, спас, она меня брать перестала. Представляешь трагедию?
БАРИТОН. Н-не п-приставляю.
БАС. Пойми, Мальчик, мне в таком виде на улицу никак нельзя?
БАРИТОН. Низ-зя.
БАС. Значится, все время тут, с «лохматыми» быть. А как без водки? Никак!
БАРИТОН. Трагедия!
БАС. Ты умный, Мальчик. Есть в тебе сочувствие… Но скажу откровенно: русский человек — не тот человек, чтобы раз — и в нюни! У нас же туточки лаборатории! Помнишь?
БАРИТОН. Не-а.
БАС. Ясное дело, не помнишь, тебя, мальца, тогда кондрашка хватила. Но не важно… Важно, раз
