Секунда – я в каюте, автомат сам прыгает в руки, и мгновение спустя уютный холл прячет меня неподалёку от кабины. На дисплее двери мигают разноцветные огоньки. Происходит чудо переноса. Занимаю позицию напротив, весь такой напряжённый, со слегка растрёпанными волосами. Отражение в полированном металле кажется симпатичным.
За секунду до выхода клиента из портала отваливаю в сторону. Мэри, как и все женщины, эмоциональна, ей не проблема прежде пальнуть из пушки, а уж потом нежно поздороваться и даже искренне плакать, стоя над трупом. Это не хорошо и не плохо – обычно. Но с дыркой во лбу я себе точно не нравлюсь, в этом случае причёска всегда плохо лежит.
Дверь распахивается со страшным шумом, и роскошная дама, паля в стороны, пытается затеряться в толпе встречающих. Но поскольку встреча планировалась совершенно в другом месте, то народных масс, кроме меня, нет. Пальба меж тем нарастает. Видимо, у Великой сдают нервишки. В промежутке между выстрелами бросаю:
– Мадам, берегите патроны!
Наступившую мёртвую тишину нарушает щелчок зажигалки – самое время перекурить. Уши ловят тяжёлое дыхание подруги, опешившей от неожиданности. Я меж тем завожу старую нудную пластинку по поводу непостоянства загадочной женской души.
– Ну что, подружка, от судьбы не убежишь... Вспомнить только, я, как древний витязь, один на роту, прикрываю, бьюсь, жду помощи, а в результате остаюсь наедине с врагом. Так товарищи не поступают. Ты, конечно, не товарищ, а, скорее, подруга по несчастью, но это не меняет сути. Принимаю за основу предположение, что лишь ваша жизнь в этом мире чего-нибудь стоит, а по телам других можно шагать, точно по Бродвею. Но в нашем мире это как-то не приветствуется. Сейчас аккуратненько бросай пушечку в мою сторону, а то муки совести доведут до уничтожения причины вашего внутреннего дискомфорта – меня. Не стреляй, может, и Шарик соизволит проведать новую хозяйку, которой он верой и правдой служил и был подло брошен на растерзание спецназу. Он только в глаза посмотрит.
Женщины такое не выдерживают.
– Замолчи, пожалуйста, – бластер падает неподалёку.
Вялой расшатанной походкой смертельно уставшего человека выхожу из ниши, в которой пережидал артподготовку. Белозубая улыбка, растрёпанные лохмы; иду не торопясь. Она стоит, закрыв ладонями лицо. Плачет. Встреча могла получиться чистой и трогательной, с поцелуями и прощением, но топот сзади заставляет отшатнуться.
Шарик, отожравшийся за неделю, несётся к хозяйке, не глядя по сторонам. В упор не видя такой мелочи, как Андрей Егорович. Мало ли таких дружбанов ходит – хозяйка-то одна! Пёс чуть не стоптал от великой любви Машу. Счастливый, весь такой соскучившийся, облизывает её лицо, стоя на задних лапах. Если и проступила на щеках скупая женская слезинка, теперь никогда не узнать.
Про себя матерю собаку с ног до головы. Мария улыбается, притворно отталкивая пса, а тот ещё усерднее работает языком. Культурно подхожу: пинок под зад, кулак в нос. Не маленький, понимать должен, не время. Это не уменьшает восторга, теперь он прыгает как бандерлог из «Маугли». В это время голубые, как земные озёра, глаза рентгеном просвечивают раненую душу. Маша слегка оступается. Наши губы оказываются рядом и сливаются в долгом поцелуе. От неё пахнет молоком, свежестью и слюнями этого козла. Заслуженный пинок он всё-таки получил, хотя явно не понимает, за что. Прекраснейшая из женщин стоит предо мной...
– Маша, устраивайся, – приглашаю её в свободную каюту, – через пару часов сварганим обед. Вопросы потом, здесь ты в полной безопасности. Все беды остаются, правда на время, позади.
– Андрей, огромное спасибо! Извини, если обидела случайно. Честное слово, не хотела!
– Отдыхай, – а про себя думаю, что честное слово, если это понятие связать с женщиной, приобретает какой-то весьма неоднозначный смысл. – Держи пушку. Не сочти за комплимент, Мария, сегодня ты очаровательна, – с этими словами покидаю каюту.
– Ну как встреча, Клаудио?
– Тебе, конечно, видней, но по мне вполне прилично, не выходит за грани так сказать общечеловеческих отношений.
– Заткнись. Тебя спросили по данному поводу, длительные рассуждения и сопли меня не интересуют. Кстати, не мешало бы услышать мнение, не засекли ли нас. Возможно ли проследить путь, и делаешь ли всё, чтобы сбить со следа? Лясы точить все горазды, пора работать. Приготовь обед Великой. Пойду покемарю маленько. Если что, буди. Но из-за любопытства Мэри не тревожь. Я всё-таки судьбой обиженный. Пускай почувствует горечь предательства. Если откинуть всё в сторону, то в предстоящих схватках придётся много драться, так что крепкий надёжный тыл будет жизненно необходим.
– Андрей Егорыч, первый же вопрос меня заставил прикинуть весь негатив ситуации. На первый взгляд, повода для беспокойства нет, но больше трёх дней инкогнито сохранить не удастся. Нехорошо, но факт. Я запустил несколько призраков Великой! Никто ещё ни разу не переигрывал меня. И, если даю только три дня, значит, по нашему следу идут серьёзные силы. Закончена подготовка к эвакуации и уничтожению. Ты прав, такая память о детстве никому не нужна. Если от существования корабля зависит благополучие цивилизации, то его, от греха подальше, необходимо уничтожить.
– Клаудио, занимайся этим, всё зачисти, не оставляй следов. Разработай наш примерный маршрут. Возможно, это мечты, но должны быть зоны, где мы никому не интересны. Пошарь места неподалёку от резиденции Координатора. Пошумим поочерёдно и, глядишь, выведем Великих из равновесия. Может, засуетятся. Наделают ошибок и, идя по шерсть, вернутся стрижеными. Всё – я отдыхаю. Мэри, захочет, пускай обедает, не ждёт. Глаза слипаются. Загляни в каюту: Мария спит?
– Отдыхает под охраной Шарика. Спят как два друга, умиротворённо, правда, на разных уровнях.
Будит пёс. Решил, гад, подлизаться. Но фокус не проходит. Во-первых, терпеть не могу нарушения дневного сна, а потом в памяти всплывает радость щенка при встрече с Богиней. Она бросает нас в такой момент, а ушастый всё прощает. Короче, зверь огребает по первое число... С трудом поднявшись, плетусь в душевую.
– Не пора ли подкрепиться? – золотые слова Винни-Пуха вспыхивают в голове.
Курс на столовую; даю команду компу подготовить ужин или полдник, пусть определится по времени. В столовой поджидает сюрприз. Опять свечи, канделябры. Роскошный сервированный стол. Уют зала манит расслабиться. Во главе стола вся в белом, точно невеста, Мария. Глаз отвести невозможно. Только волевым усилием напускаю безмятежный вид и подхожу небрежной походкой.
– У нас сегодня день рождения? – интересуюсь на всякий случай.
– Присаживайся, Андрей. Если надо, ещё раз прошу, извини. Прошлый обед так и не был закончен, может, продолжим? И не объясняй, где мы; Клаудио в общих чертах обрисовал ситуацию.
– Клаудио, как ты ухитряешься всё выболтать? Ну неужели красота такое страшное оружие, что не только псы льнут, но и компьютеры снимают перед ней пароль? – длинная речь в пустоту заставляет Великую слегка покраснеть.
Все попытки Клаудио оправдаться отметаю. Он долго гундит, но его нудные выступления жёстко игнорируются.
Вот жизнь, кругом вроде свои, налажено взаимопонимание, но всё меняется, когда приходит красивая женщина. Гнилыми оказываются нитки, которые связывали до этого. Среди друзей-приятелей начинаются заморочки. Появляются подозрительность и напряжение. Даже в небольших коллективах. Впрочем, по уму это всё надо запереть на антресоль и забыть. Скоро, совсем скоро начнутся такие проблемы, встречать которые необходимо всем вместе.
– Всем слушать сюда! – командую, садясь за стол.
– Вся внимание, – мягко шепчет Мария.
Вот женщина, весь боевой пыл одной фразой свела на нет! Делаю зверские глаза и строю жуткую рожу.
– Клоуны уехали вместе с цирком. Военный совет объявляю открытым. Надеюсь, все понимают сложившуюся ситуацию и то, что простых решений сегодня нет. Давайте высказываться и совместно искать тропинки выхода. Великая – прошу!
– Если можно, вкратце проинформирую о том, где находилась, и ситуацию вокруг этого... Сразу после выхода из МпЭса во дворце матери Геры начались, мягко говоря, неприятности. Во-первых, у неё появился
