– Ольга, пойдём в ту ближайшую башню, там попробуем пошарить. А то в таком гадком виде невозможно успешно воевать.
– Великая, ты считаешь, мы деморализованы?
– Упаси бог, сейчас порвём на лоскуты любого, а вот завтра. Прикинь: грязные, вонючие... фу!
– Получается, надо делать сегодня. До башни километров пять. Мы налегке, добежим минут за сорок.
– Клаудио, у тебя есть что новенькое для наших бедных мозгов? – спросила, лишь бы не молчать, Мэри.
– Девчата, ещё немного, и расшифрую, все ресурсы бросаю на это. Если есть возможность, не отвлекайте.
– Во противный, – фыркает обиженная Оля, – можно подумать, мы тут на солнышке загораем.
– Разговорчики, давай вперёд!
Идти легко. Жара спадает, но ещё вполне светло. Некоторые части башни освещены внутри, и та становится похожей на обычный земной небоскрёб где-нибудь в Нью-Йорке. Но девчата там не были, им не с чем сравнивать. Они привыкли к другой архитектуре – готике замков и дворцов. В их параллельной цивилизации даже небогатые существа живут, вернее, жили вполне достойно. Но таких высоких сооружений, что своими верхушками цепляют облака, они ещё не знали. Ноги ступают по широкой дорожке, крытой чем-то вроде бетона, но мягкой и тёплой на ощупь. Идти становится веселее. Через полчаса, перевалив за небольшой бугор, они останавливаются в полнейшем недоумении.
На широкой плоской равнине стоит большой транспортный космический челнок. Невдалеке под сенью, так сказать, раскинулся палаточный городок, залитый светом мощных прожекторов. Мария без слов падает в невысокую травку, отчаянно ища хоть какое укрытие. Ольга занимает лежачее положение даже раньше. Давно заученными движениями девчата отдаляются друг от друга. Включаются микрофоны и динамики, связь позволяет чувствовать близость.
Нужна разведка. Мэри делает знак и уходит в ночь. Напарница прикрывает и в случае неудачи с большой долей вероятности вытащит Великую из неприятностей. Время тянется медленно. Оля успевает приготовить надёжное убежище из небольших камней, нескольких палок, травы. С двух шагов не заметишь. А обзор полный. Даже современные средства обнаружения ничего не найдут. Холм как холм – мало ли таких шишек на ровных местах! Приводя в порядок убежище, ни на мгновение не выпускает из поля зрения напарницу. Та уже ухитрилась облазить две трети палаток и упрямо исследует остальные.
– Слева, – Ольга продолжает информировать Мэри об опасности – человекоподобном силуэте, появившемся в самой дальней палатке.
Даже на таком расстоянии он ощутимо тяжёл и очень, очень опасен. Мария замирает, располагаясь в небольшой расщелине. Возможно, придётся лежать так, не шевелясь, целую вечность. И, предупредив Ольгу, врубает защиту комбинезона, быстро исчезая из поля зрения. Лязгая металлом, противник совершает обход территории. Скорее всего, это робот: уж очень тяжелы шаги. Мэри он не обнаруживает, и, если сейчас прекратит обход, вылазка для Великой получится удачной, но со стороны башни очередная неприятность. Огромные металлические ворота распахиваются, и около двадцати железных гуманоидов строем двигаются в их направлении. Что-то смущает Ольгу в походке, какая-то странная незавершённость. Монолитный шаг до того точен и выверен, что не приходится сомневаться в их компьютерном происхождении. Парадная коробка бодро идёт к лагерю.
– Мэри, их двадцать, идут к нам. Машины тяжело бронированы и довольно быстры.
– Точнее ничего?
– Нет, судя по шагам, не торопятся, а ведь могут гораздо быстрее.
– Ольга, они минуют лагерь, и, сдаётся мне, необходимо проследить за этой бандой. В палатках пропасть аппаратуры и пыль, ей лет сто никто не пользовался.
– Великая, они к шаттлу. Окружают почётным караулом. Совсем непонятно. Что там может быть важного для такого эскорта?
– Сейчас и проверим. До люка добраться можно?
– Я бы лично не рискнула.
– Давай направляй, видишь нарукавную повязку?
Ольга ахает. Мэри всего в десяти метрах от первой шеренги караула.
– Веду. Резко вправо десять метров. Хорошо! Прямо пять. Замри! Рывок на десять метров. Тихо! Ещё влево пять и прямо десять.
– Оля, нормально, вижу. Проследи за железяками.
– В крайнем случае, отвлеку, не переживай. В винтовке есть патроны, и оптика отличная.
– Только в самом крайнем случае.
Светает. Мария замирает, на максимум включив маскировку скафандра. Люк корабля рядом и открыт. Роботы дружно таращат зенки в противоположную сторону. Но что там внутри? Лучше не спешить. Проходит пара часов, наконец в корабле слышится некое шевеление. Выдвигается трап: пара машин идут первыми, а за ними Андрей с мальчишкой. Замыкает шествие ещё пара роботов – конвой. Люди спускаются, и их мгновенно окружает бронированная коробочка; никак не помочь. Но ещё не вечер.
– Ольга, ты видишь?
– Да. Они возвращаются в башню. Но эту ораву нам не сделать.
– Пока и не нужно. Надо было бы, уничтожили ребят сразу. А так? Значит, нужны. Но что они делали в старом корабле? Необходимо уточнить. Я внутрь, чуть что – дай знать.
– Может, вместе?
– Нет, сама подумай: из этой ловушки вдвоём не вырваться; поди, и наших так взяли. Глупо рисковать.
Сероватая тень мелькает в люке. Глухая тишина опускается на холм. У Оли глаза слезятся от постоянного вглядывания. Всё спокойно. Изредка мелькают силуэты небольших птиц, да похожие на крыс животины носятся между шасси челнока.
Глава 39
Пейзаж за холмом необычен для здешних мест. Знакомый силуэт крылатой птицы вызывает волну воспоминаний, но я успокаиваюсь и гоню их прочь. Лежим на твёрдой каменистой почве. День жаркий, камни на солнышке накалились и сквозь тонкую ткань буквально жгут кожу. Тщательный осмотр местности не вносит ясности. Вокруг тишина. Палаточный лагерь у челнока пуст. Возвышающаяся неподалёку башня стандартно безжизненна. Хотя позже, присмотревшись, обнаруживаем возле каменных дорожек некое подобие тропинок. Это уже нечто необычайное. Сколько со Степаном идём, и урожай убирается, и сало коптится, а ни души вокруг. Даже роботы, или, современнее выразиться, андроиды, редко попадаются на нашем горизонте. И вот наконец что-то появляется от жизни. Замечаем, что тропки, проложенные вокруг лагеря, минуют одну из крайних палаток и возвращаются к башне.
Решаю проведать корабль, когда стемнеет. Судя по нумерации и огромным знакомым буквам, сделан он явно в России. Это внушает некоторый очень осторожный оптимизм: ведь русский человек возвращается на родину завсегда с опаской. Пока там, допустим, по луврам-муврам толкался, подросли крепкие зубастые пацаны, ну а развести лоха – наше хобби.
Солнце печёт нещадно. Трудно переносить жару. Обычно здесь, на планете, озерца на каждом шагу, а ручейки или речушки создают определённую прохладу, но на голых камнях жарко. Часто припадаем к фляжкам, ведь не зря держали их полными как раз для подобного случая. Вода выходит потом мгновенно, практически не утоляя жажды. Местное светило очень медленно движется к горизонту. Не утерпев, даю команду отползать к рощице. Обстановка ясна, задачи поставлены, кругом никого – зачем мучиться на каменной сковородке?
– Степан, вечером обратно, не забыть веток, палок набрать, вдруг день придётся торчать под солнцем!
– Как скажешь, – обливаясь водой из ручья, молвит Стёпка.
Тоже не выдерживаю и по пояс обливаюсь прохладной водичкой. Сразу много легче. Голова свежая, и целое море идей ищут пристанища. Пока есть время, сортирую их, но ни одна ничего не объясняет. Вероятно, вся эта заваруха – очередная шутка семейства «Сеятелей», и, хотя на борту челнока красуется другой номер, это точно земное чудо. Приходится вникать лично.
