Мысленно прощаюсь с жизнью, но очереди двух пистолетов-пулемётов в спину робота возвращают надежду на удачный исход. Держа меня в руке, он поворачивается на выстрелы и получает от меня лично маленькую гранату под бронепластины. Не сообразив, в чём дело, пытается обрушить всю мощь огня на стоящего неподалёку Степана, у которого на курках побелели костяшки пальцев. Несколько пуль влетает в ранее пробитые дыры, и робот ощутимо качается. Хватка слабнет, и, ни секунды не размышляя, взлетаю на его плечи – и вовремя. Сильный взрыв подкидывает половину туловища вместе со мной метра на два в высоту. Приземляюсь на пыльный пол почти целый, но исцарапанный и злой.
Говорить нет сил, поднимаю большой палец – всё и так понятно. Степан рад-радёшенек: ещё бы: не испугаться урода, выручить товарища – так поступают только наши. Когда припрёт, они идут, кляня всё на свете – страну, предавшую их, правительство, издевающееся над ними, жульё, обворовывающее их детей; в смертный час они без лозунгов просто ложатся на амбразуры, идут на тараны. Теперь и Степан из их когорты. Когорты героев. Он ляжет под танк, правда, в нужный момент и, надеюсь, ни секундой раньше.
В это время ворота сзади нас распахиваются, и приличная толпа железных бойцов несётся в нашем направлении. Некоторые, самые навороченные, уже палят, проверяя качество настройки оружия. Глаза бегают в поисках убежища, и мы, не сговариваясь, ныряем внутрь лифта. Отчаянно жму кнопку, и кабина поднимается на пару этажей вверх.
Распахиваются створки, и, едва выпустив нас, лифт спускается. Здесь просторная пустая площадка, на полу ворсистый ковёр, позволяющий ходить бесшумно, и коридоры, словно лучи звезды, разбегающиеся от центра, с рядами стандартных, хотя не без доли изящества, дверей. Осторожно поворачиваю первую попавшуюся ручку.
Дверь открывается, и челюсть отвисает до пола: это же надо ухитриться попасть в караулку, где пара десятков терминаторов получают задание, а цель от них всего в паре шагов. Время останавливается. Железные лапы с мощными пушками начинают подъём в моём направлении, но выстрелить не успевают. Взрыв превращает караулку в кунсткамеру интересных деталей машин. Вот головоломка археологам!
На грохот изо всех дверей вылезают металлические джентльмены с отсутствующим выражением лиц и бросаются за нами. Пара гранат за спинами слегка отсрочивает пленение или гибель, но выход искать приходится за доли секунды. Лязгающая металлом орава быстро приближается. Можно попробовать нырнуть в коридор, но и оттуда дружною гурьбой идут роботы.
Выход один – в шахту. Кидаю Стёпку туда, крича: «Держись за трос!» Сам опустошаю магазины и подсумки с гранатами. Это не занимает много времени, и, достав из-за пояса миниатюрный, но мощный подъёмник, бросаюсь за напарником. Степан висит на тросе, ждёт, даже не пытаясь подняться: на тренировках мы прорабатывали аналогичную ситуацию. Фиксирую на тросе аппарат – изумительная штука, и начинаю подъём, прихватив напарника.
Ещё не стихли взрывы внизу, как минуем следующий этаж. Решив, что самое надёжное убежище – расстояние, выжимаем из малютки всё. В НЗ малого есть ещё один, а сейчас вопрос жизни и смерти – работа подъёмника. Через пять этажей загорается красный индикатор. Энергия на исходе. Можно сменить батареи, но не на ходу. Останавливаю подъёмник, и, раскачав трос, мы плавно приземляемся на небольшую площадку перед дверями. Напрягшись, раздвигаем створки и попадаем в холл.
Здесь всё похоже на интерьер третьего этажа, за исключением покраски. Ярко-голубые тона с лёгкими серыми тенями в другое время радовали бы глаз. Очень красиво, но мы не художники, и погоня отстаёт разве что на несколько минут. Жаль, нет батарей для компа. Просканировал и нашёл бы точки видеонаблюдения. Замаскироваться от всевидящих глаз скрытых камер не удастся. Это давит на психику. Немного посовещавшись, идём в коридор по левую руку. Двери здесь изящнее, но такие же крепкие. Перезарядив магазины, открываем тяжёлые створки; три ствола готовы снести любую преграду. Комната, увы, пуста, то есть совершенно пуста. Четыре угла сиротливо отражаются на зеркальном паркете. Воздух свеж – видимо, работает кондиционер.
– Не, брат, здесь не спрячешься, – замечаю глубокомысленно.
Напарник ураганом несётся по дверям, но, судя по выражению лица, везде пустота. Голову осеняет оригинальная мысль. Ведь если дом готов к заселению, надо полагать, должны быть в наличии и столы, и кровати с диванами. Причём именно на этот этаж. Почему? Да по цвету. Мебель должна гармонировать со стенами, а они везде разные.
Иду, подчиняясь интуиции, и недалеко на пересечения коридоров нахожу огромный, забитый до самого верха зал с мебелью. Впрочем, если её убрать, можно играть на такой площадке в футбол, причём не мини, а в самый что ни на есть настоящий. Тщательно закрываю двери и помогаю Степану забраться на самый верх. Он бросает верёвку, и скоро мы находим уютное чрево огромного дивана. Это придаёт определённый оптимизм, тем более, диван на самом полу, и теперь над нами несколько ярусов мебели. Жаль, в туалет не сходили. Кто знает, насколько здесь зависли?
Темнота слегка давит, но мы быстро засыпаем, даже не пытаясь сопротивляться бархатным рукам Морфея. Сквозь сон думаю: «Хороший бог!» Увы, поспать долго не получилось. Топот в коридоре и хлопанье дверями напоминают: здесь не курорт. Вопрос – с чего они взяли, что мы на этом этаже? Если идут по порядку, тщательно искать не смогут, ибо до самого верха пропасть этажей и на обыск каждого уйдёт лет десять.
В тишине комнаты слышно, как поворачивается дверная ручка. Мощный удар сметает дверь, словно лист фольги. Топот ног и удары мебели о пол показывают здоровый энтузиазм преследователей. Ждём со Стёпкой, словно мышки возле огромной и голодной кошки: она с каждым мгновением ближе и ближе к тебе; скоро крепкие красивые клыки порвут нежную шкурку – и конец.
Изящность сравнения очень нравится. Но не несчастные мышки сидят в норке, а бойцы, вооружённые и опасные. Понятно, роботов не запугаешь, но уничтожить двоих вполне реально, пусть и довольно сложно. Ими управляет более мощная машина, чем пара процессоров в их железных головах. Если так, у неё наверняка есть стратегия и тактика поисков. По какой-то причине наше нахождение именно в этой высотке крайне нежелательно. В первой, если бы не выкрутасы лифта, наше времяпрепровождение было нормальным. Можно предположить, здесь есть нечто, к чему нам прикасаться нельзя, и это крайне опасно для аборигенов. Необходимо, ой как необходимо найти эту изюминку, а от неё плясать.
Глава 40
Грохот приближается с каждой минутой. Реагирую на него вяло. Если и доберутся до нас, пусть попробуют взять. Но сегодня нам везёт. Внезапно наступила тишина. Выждав минут десять, покидаем убежище. На этаже и в самом деле никого.
– Степан, уходим через окно. Боюсь, по этажам нам не спуститься.
Малой, кивнув, разматывает тонкую нить аварийного троса. Тяжёлым креслом разбиваю стекло – и без промедления вниз. Нас засекают; весь вопрос: успеем ли спуститься? Мы на несколько секунд быстрее, и это даёт шанс. Роботы начинают движение в нашу сторону, переходя на бег, и нам тоже приходится выложиться по полной. Не жалея подошв, бежим в рощицу, однажды приютившую нас, – больше некуда. На хвосте погоня, и она не устанет. Бежим к роще.
Аборигены за нами – рыл двадцать пять совершенных машин, вооружённых автоматическим оружием. Но это не впервой – разберёмся. С разбега ныряем в сирень листвы, сбивая прицелы у жестяных хохлов. Не то что я националист конкретный, но мне и на Земле надоело выглядеть перед каждым не нашим ущербным недоноском. Они, видишь ли, в куче, а мы каждый за себя. Сейчас, вдали от родины, я варвар и буду диктовать – кто есть кто. А если, допустим, противник – украинский суперкомпьютер, с ним разберётся русский хакер.
Занимаем готовый схрон. Его по опыту спецназа организовали на самом видном месте. Человеку сложно догадаться о нём, а вот как отреагирует машина? Будем обнаружены или нет? Вопрос, ответ на который хотелось бы получить побыстрее. Поисковая команда не торопится. В траве стрекочут сверчки и кузнечики. В небе поют птички. Тишина именно своей неуместностью давит на психику. Невелика роща – выстрой роботов в цепь, за пятнадцать минут прочешут. Но никто не ломает деревья в наших поисках. Понимаю, робот не человек, ему сложнее сориентироваться и принять решение. Может, эта нерешительность и играет основную роль? Как бы там ни было, а меня колотит нервная дрожь. И ведь не скажешь, что боюсь, просто трясёт. Гляжу, и Стёпка затрясся. Тихонечко смеюсь.
– Степан, мы словно зайцы сидим и зубами от страха клацаем!
