тратишь времени и внимания на совершенно не заслуживающий этого предмет — человечество. Оно не оправдало себя.
Почему-то Юрию Ковалю никак не давали Государственную премию. Сколько раз выдвигали — и все напрасно. Детская секция Союза писателей не сдавалась и продолжала выдвижение. Знойным июлем собрались мы в конференц-зале и вновь стали восхвалять до небес достойнейшего Юрия Осича.
Сам он сидел во главе стола, будто принимал парад, а его друзья — Роман Сеф, Юрий Кушак, Сережа Иванов, Яков Лазаревич Аким, Юрий Норштейн и другие проходили перед ним, как кремлевский гарнизон.
— Какой великолепный Коваль, — сказала мне Дина Рубина. — Он похож на главаря рэкетиров. Так и кажется, что за окном ждет его серебристый «Мерседес».
— У меня на участке — гадюки, — рассказывал Леонид Сергеев. — Гости боятся ко мне ходить. А соседи кагор держат специально — вдруг с моего участка к ним приползет гадюка и укусит, а кагор — он нейтрализует яд. Однажды я увидел гадюку — взял и в лес отнес. «Вот и правильно, — одобрил Юрка, — а то, если б ты ее убил, все гадюки явились бы: и тебя покусали, и твоих собак!»
Я принесла ему в подарок небольшую кость мамонта, столь тщательно завернутую в салфетку, что Коваль подумал — это бутерброд с сыром. Кость мамонта он принял со словами:
— Спасибо, карман не оттянет, а вдруг пригодится?
Завершал праздник Юлий Ким:
— После всего перечисленного осталось добавить, — сказал старый друг выдвиженца, — что Юра — чудесный шахматист и прекрасный семьянин!
Смех Наташи Коваль заглушили бурные аплодисменты.
— Ты, Юр, не говоришь по-английски? — кто-то спросил у Коваля.
Он ответил:
— Я по-русски-то еле говорю…
Неожиданно Леонид Яхнин обнаружил, что «Самую легкую лодку в мире» Коваля несут из магазина для слепых. Он туда заглянул. Книга лежала на прилавке, и ее бойко разбирали. Возможно, это были слепые, он не знает.
— Я сразу кинулся звонить знакомым, чтобы шли покупать, а то всё слепые расхватают!
— Смысл трагических любовных посланий, — говорила Люся, — должен заключаться в том, что тебе и так очень хорошо, ты бесконечно счастлива и празднуешь жизнь, но если этот мудила вернется, то будет даже еще лучше, чем сейчас…
Люся — про кого-то:
— Он большой молодец, следит за своим здоровьем, бегает утром и вечером, много ссыт…
— Как вы можете с Леней жить в таком районе Орехово-Борисово, кто там живет вообще? — воскликнул художник Андрей Басанец.
— Мудрецы и отшельники!.. — отвечаю беззаботно.
— Там уголовники только живут.
— Ты никогда не был и не говори!..
— Мы с Леней редко видимся, — однажды заявил Басанец, — но если мне скажут: Тишков на Северном полюсе пропал, я сразу кинусь его искать с экспедицией…
Леня все вспоминал эти слова Андрея, когда нашу шхуну затерло во льдах у берегов Шпицбергена, — верил, что его Басанец спасет.
Галя-реаниматолог:
— Если б я все начала снова, я бы в роддом пошла работать, а не в реанимацию…
Я читаю Лёне:
«Как удивить женщину.
Чтобы сделать сексуальную жизнь похожей на фейерверк, достаточно иметь при себе необычного друга — EREX! Запомните, мужчины! Лучшая профилактика простатита и аденомы — это регулярные занятия сексом! С нашим EREXом это легко. Вы будете требовать от своего спутника десятки раз! И вам это будет под силу, если рядом с вами есть EREX!
Миллионы мужчин по всему миру используют самоклеящиеся аппликаторы и получают превосходные результаты, длительные и частые эрекции. Достаточно прикрепить 1 пластырь на 3 дня. Действует 72 часа».
Леня — в ужасе:
— Куда прикрепить?
Мой приятель, краснодеревщик Витька:
— Почему ты никогда не звонишь? Позвони мне и что-нибудь спроси, неважно что, ну, например: «Ты уже сдал посуду?»
Художник Володя Каневский:
— Я в деревне был — хотел до третьего сентября, а за мной никто не приехал. Тут заморозки ударили, а у меня ни теплых одежд, ничего, дом не приспособлен, уж я утеплялся, утеплялся, потом глюки начались. Там нет электричества, в семь часов как стемнеет, я спать ложусь, проснусь в два ночи и до утра прислушиваюсь. Чуть ветка треснет или звук какой — все чудятся шаги. Серебряную свадьбу один спраздновал. Ну ладно, думаю, заначу что-то к дню рожденья в декабре. Так месяц и прожил…
На ярмарку «Арт-Москва» пришел Умар Джибраилов, залюбовался Лёниной электрической Луной и спросил:
— Почем полумесяц?
— Не облизывай нож, — говорю, — а то злой будешь.
— Знаю! — сказал Тишков. — Потому и облизываю.
Кумиром Сергея Бархина был великий архитектор Ле Корбюзье. Свой удивительный поэтический образ — шляпа, плащ и очки в круглой темной оправе — он лепил с этого изысканного и артистичного француза.
Когда Ле Корбюзье утонул, зодчему было 77 лет, а Сереже — 28. В одной из газет проскочила крошечная статья, Бархин аккуратно вырезал ее и положил в паспорт.
— Ночью в сильном подпитии я возвращался домой, и меня остановил милиционер, — рассказывает Сергей Михайлович. — Забрал у меня паспорт, открыл и увидел заметку с маленькой фотографией Корбюзье — круглые очки, прическа, — внимательно меня оглядел и, заметив сходство, спросил: «Это что, ваш родственник?» «Да», — сказал я. «Сочувствую!» — милиционер отдал мне паспорт и отпустил.
— Так что, по-твоему, Пушкин и графоман какой-нибудь — это одно и то же? — спросил Бархин у Тишкова.
— Да, — сказал Леня.
— А слон и ворона?
— Смотря откуда глядеть. Если с точки зрения вороны — то нет, тогда слон очень большой. А если из космоса — то ни того, ни другого не видно.
