—
— Найду способ, — ответил Леня.
На избирательном участке — все кашляют, чихают, эпидемия гриппа, какие-то старухи сумасшедшие, старики…
Тетка в маске, член избиркома, обращается к девушке:
— Вы в первый раз?
— Да…
— Поздравляю! — Она поднялась, пожала девочке руку, после чего торжественно вытащила из-под стола и вручила ей книгу «Мой дед умер молодым».
Я говорю Якову Акиму:
— Мальчик у меня совсем большой. Взял деньги, ушел и вернулся с елкой.
— Спасибо, что не пропил, — отозвался Яша.
Писатель Владислав Отрошенко увидел у меня в туалете «Мокшадхарму» из своей библиотеки и вскричал:
— Марина! Это настоящий поступок дзэн-буддиста — читать такие книги в отхожем месте!
Свою книгу хокку Отрошенко послал японскому императору.
Повесть «Почему великий тамбурмажор ненавидел путешествия» — отправил королю Бутана.
Но ни от кого из них не получил ответа.
— Давай представим, — говорю я маленькому Сережке, — мы сидим у костра, ночь, кругом темнота, мы поем песни под гитару, а вокруг наши друзья…
— …которые все давно умерли?
В революционную пору преобразований над бурлящим собранием Союза писателей — вдруг полетела бабочка.
— Боюсь, что это траурница, — сказал Юрий Коваль.
— Может, все-таки шоколадница? — спрашиваю.
— Приглядимся!.. — сказал Коваль и достал из кармана свой красный монокуляр.
— Я не понимаю, — удивляется Резо Габриадзе, — как человек в моем возрасте может выходить на сцену и что-то там изображать?..
— Я не понимаю, — говорит Резо, — как человек в моем возрасте может ходить в брюках с лампасами?..
Как-то возвращаясь с гастролей, в аэропорту Шереметьево Резо Габриадзе увидел человека, которому явно была нужна помощь. Реваз Леванович подошел и предложил понести его чемодан. («Хотя я сам еле иду!» — заметил Резо.) Поддерживая друг друга, обмениваясь лекарствами, они подошли к автобусу.
— А вы, простите, кто? — спросил этот человек.
Резо представился.
— А я — Альфред Шнитке…
— Видела в Иудейской пустыне черного козла, — сказала Дина Рубина. — На голове его из рогов была сплетена корона. И когда он взглянул на меня — я тебе клянусь, это было на самом деле, — он ухмыльнулся.
У Дины познакомилась с Лидией Борисовной Либединской, человеком редкого ума, благородства и дружелюбия. Сама не придавая этому никакого значения, она говорила притчами и афоризмами, ее рассказы о поэте Светлове вошли в сокровищницу литературных анекдотов.
Однажды Светлов предложил ей забрать к себе его сверчка.
— Вы что, — ответила Лидия Борисовна, — у меня и так большая семья, пятеро детей…
— Но я тебе на этого сверчка буду платить такие алименты, — пообещал Светлов, — что ты на них прокормишь всю свою семью.
В Малеевке с авоськой, из которой торчали какие-то исписанные бумаги, по тропинке в лес решительно прошагал прозаик С. Мы с моим сеттером Лакки подкрались к нему поближе и увидели, как он развел костер и стал жечь рукопись. Прямо непонятно было — кидаться выхватывать ее из огня или не надо. Хорошо, я вспомнила: когда Жуковский заснул во время чтения трагедии Гоголя, и Гоголь бросил ее в камин, Василий Андреевич сказал: «И правильно сделал…» — и не стала.
— А дела какие? — говорит художник Володя Каневский. — Никто ничего не заказывает, ничего не покупает. Обещали 2 тысячи долларов — дали 200. Кто-то не хочет заплатить, кто-то не может. Один должен был мне большую сумму, все обещал отдать, а тут его инсульт хватил, он выжил, самочувствие хорошее, но память потерял. Вообще ничего не помнит. Ну, я не жалуюсь, все так и должно быть. Теряешь каждый день кого-нибудь, и сам уже на передовой. Озарений у меня, наверное, не будет, откровений — тоже, наверное. Я уже в жизни ничего такого не свершу. Я достиг своего потолка и теперь буду на этом уровне работать. Есть — мне есть что, а просто я теперь больше не плачу за квартиру…
«Марина-сан, — пишет мне письмо японская славистка, профессор филологии Яско Танака, — получили наш журнал „Костер“ с вашим рассказом? Совсем некогда переводить русскую литературу. Родители мешают жить и работать…»
«Ходили с Женей Мониным на выставку, — рассказывает художник Виктор Чижиков, — и Женя говорит, показывая на картину:
— Смотри, как рука опережает мысль. И тут тоже рука опережает мысль. И тут. А знаешь, что это такое?
Я отвечаю:
— Да не совсем.
— Еду как-то в метро, — говорит Женя. — Я стою, а передо мной сидит дядька и пристально смотрит мне в лицо. Я на него взглянул украдкой, незнакомый мужик, глядит и глядит. Тогда я уставился на него, не мигая. Мы долго таращились друг на друга. Он не отводит взгляд. Тогда я взял его кепку за козырек и надвинул ему на нос. Он поднял ее и спокойно сказал: „А вот это не метод“. Я вышел из вагона — и вдруг понял, что он победил. Вот что значит: когда рука опережает мысль».
Лидия Борисовна Либединская демонстративно пила сырую воду из-под крана.
— Я не понимаю, — она говорила, — чем вареные микробы отличаются от сырых.
Леня — после нашей вечерней прогулки от «Красногвардейской» к «Домодедовской» — после рыночных рядов и полупьяных прохожих с мутными взорами и невнятными речами:
— Боже мой! Как тут все примитивно! Единственный положительный момент — когда я стану покидать этот мир, мне тут ничего будет не жалко!
Литературный критик и прозаик Надя Павлова:
— У меня был знакомый, который через каждые два слова говорил «Следи за моей мыслью!» Я отвечала: «Слежу, слежу…»
