заметить.
— Я всегда буду вставать в пять часов, — подумала Антея. — Рано утром так хорошо на воздухе!
Сердце у нее сильно билось, потому что она шла выполнять свое собственное тайное намерение. Она не была вполне уверена, что ее план хорош, но если бы сказать о нем другим, то все равно он лучше не стал бы. Антея чувствовала, что худо ли, хорошо ли, а ей надо было выполнить свой план непременно одной. Забравшись под веранду и надев там башмаки, она пустилась бежать прямо к песочной яме, отыскала Чудище и выкопала его из песка.
Странное существо было совсем не в духе.
— Это никуда не годится, — говорило оно, вздрагивая от холода. — Температура невозможно низкая, да и теперь едва ли еще не полночь.
— Не сердитесь на меня, пожалуйста, — отвечала смущенная Антея. Она сняла свой передник и прикрыла им Чудище, оставив снаружи только его голову, глаза и уши.
— Благодарю, так немножко лучше, — сказало Чудище. — Каково же ваше желание в нынешнее утро?
— Видите ли, в чем дело, — начала Антея. — До сих пор у нас были постоянные неудачи, я и хотела бы поговорить с вами об этом. Только вы, пожалуйста, не исполняйте никаких моих желаний до завтрака. Ведь так трудно разговаривать, если вдруг исполнится желание, которого совсем не желаешь.
— Так и не надо ни о чем просить, если никаких серьезных желаний нет. В старину люди почти всегда знали, чего им нужно на обед: мегатерия или плезиозавра.
— Я постараюсь ни о чем не просить, — ответила Антея. — Только я хочу…
— Чего? — спросило Чудище предостерегающим тоном и начало раздуваться.
— О нет, нет! Это совсем не то! Для этого желания не нужно никакого волшебства. Я только хотела… пожалуйста, не раздувайтесь так и не делайте ничего для меня сейчас. Подождите, пока придут остальные.
— Ну, хорошо, хорошо! — сказало Чудище снисходительно, хотя и дрожало от холода.
— Быть может… — сказала Антея участливо. — Быть может, вы сядете ко мне на колени? Я заверну вас в подол платья, и вам будет теплее. Я буду очень осторожна.
Она совсем не ожидала, что Чудище согласится на это, но оно согласилось.
— Благодарю, ты действительно заботливая девочка. — И, взобравшись на колени к Антее, оно, словно кошка, устроилось там поудобнее. Антея с робкой заботливостью обняла его обеими руками.
— Итак? — спросило Чудище.
— Вот видите, — отвечала Антея. — Из всех наших желаний до сих пор выходили одни только большие неприятности. Мне хотелось бы, чтобы вы нам дали совет. Вы ведь такой старый и должны быть очень мудрым.
— С моих молодых лет я всегда был очень щедрым, — ответило Чудище. — Во все часы моей жизни, когда я не спал, я всегда кому-нибудь чего-нибудь давал. Только одного я никогда не даю, а именно советов.
— Послушайте, — продолжала Антея. — С нами случилось что-то удивительное.
Мы познакомились с вами, а вы такой добрый и милый, что исполняете все наши желания. И все это пропадает понапрасну, потому что мы глупенькие и сами не знаем, чего нам пожелать.
Антея именно это и хотела сказать, но только не при других. Признаться, что сам глупенький — это одно, а о других так сказать — это уж совсем другое дело.
— Дитя мое, — ответило Чудище сонным голосом. — Одно могу тебе только посоветовать. А именно: думать прежде, чем ты говоришь.
— А мне показалось, что вы никогда не даете советов. — Этот один не в счет, все равно ты его не послушаешь. А, кроме того, он совсем не новый: давно уже во всех прописях прописан.
— Но, быть может, вы мне только скажете… Как вы думаете: что если бы мы вдруг пожелали иметь крылья — это было бы не слишком глупо?
— Крылья? Хм, это не так уж и плохо. Только будьте осторожны и не летайте слишком высоко перед закатом. Слышал я когда-то об одном мальчике из Ниневии — он был сыном царя Сенахериба и от какого-то путешественника получил в подарок Псаммиада. Мальчик держал его на террасе дворца в ящике с песком. Конечно, то было страшное унижение для одного из членов нашего древнего рода, но все-таки мальчик был не кто-нибудь, а сын царя ассирийского! Однажды этот мальчик пожелал иметь крылья и, конечно, получил их. Только он забыл, что при закате солнца они обратятся в камень. И вот, когда это случилось, он упал с огромной высоты прямо на одного из крылатых львов, украшавших лестницу царского дворца. Ты замечаешь это таинственное совпадение: окаменевшие крылья мальчика и каменные крылья льва? Ну, впрочем, это грустная история! Но я уверен, что пока с мальчиком не случилось несчастие, он был очень доволен своими крыльями.
— Скажите мне, — спросила Антея, — отчего наши желания не каменеют, а только исчезают?
— Autres temрs, autres moeurs(1), — ответило Чудище.
— Это по-ниневийски? — спросила Антея, которая не училась никаким иностранным языкам, кроме французского.
— Я хочу сказать, что в старину люди желали себе вещей самых солидных и определенных: мамонтов, мегатериев и тому подобных, которые могли окаменеть. А теперь все желания стали какие-то легкомысленные и фантастические. «Хотим быть прекрасными, как майское утро!» «Хотим, чтобы ребенка каждый хотел взять к себе!» Ну чему тут каменеть? А всякий подарок Псаммиада может существовать только до захода солнца, это закон вечный и непреложный. Поэтому-то теперь все мои дары не каменеют, а только исчезают. Если бы, например, красота могла окаменеть, то она сохранилась бы на очень долгое время. Посмотри хоть на статуи древних греков: в них красота, вложенная в камень, сохранилась на тысячи лет. Однако, прощай! Мне ужасно хочется спать.
Чудище соскочило с колен Антеи, быстро принялось копать песок и исчезло.
К завтраку Антея опоздала. Между прочим, оказалось, что за завтраком Роберт совершенно спокойно вылил на платьице Ягненка целую ложку варенья, так что Ягненка пришлось мыть с ног до головы. Конечно, такой поступок был совсем не красив, но он привел к тому, что, во-первых, доставил очень большое удовольствие Ягненку, который больше всего на свете любил перемазаться в чем-нибудь липком, и, во-вторых, отвлек внимание Марты, так что вся компания смогла удрать к песочным ямам, не взяв с собой Ягненка.
Когда все прибежали в яму, запыхавшаяся Антея поспешила сказать:
— Вот что я вам предложу: давайте придумывать желания по-очереди. Только никто не должен говорить своего желания Чудищу, если другим оно не понравится. Согласны?
— А кто первый будет придумывать? — спросил осторожный Роберт.
— Я, если вы ничего не имеете против, — отвечала Антея. — И я уже придумала — крылья!
Наступило молчание. Другим хотелось бы что-нибудь возразить, но трудно было, потому что при слове «крылья» все почувствовали радостное возбуждение.
— Это не такая уж дрянь, — великодушно одобрил Сирил. А Роберт добавил: — Право, Пантера, ты совсем не так глупа, как кажешься.
— Это будет прелесть как хорошо! — воскликнула Джейн. — Мы будем летать, словно во сне.
Чудище скоро нашли, и Антея тотчас же сказала ему:
— Я хочу, чтобы у нас появились крылья, и мы бы могли летать, как птицы!
Чудище надулось, затем выпустило воздух и в ту же минуту каждый из детей почувствовал какое-то странное ощущение на своих плечах: там стало как-то и тяжело и вместе с тем легко. Чудище склонило голову набок и принялось ворочать глазами, поглядывая на детей.
— Не такая уж дрянь! — сказало оно сонливо. — Хотя, право, Роберт, ты совсем не такой ангел, каким кажешься.
Мальчики едва не покраснели.
Крылья были большие и гораздо более красивые, чем вы можете себе вообразить: гладкие, мягкие, перышко к перышку. Они переливались всеми цветами радуги.
— Ох, как хорошо! А мы можем летать? — сказала Джейн, беспокойно переступая с ноги на ногу.
