войскам. К западной группировке он, впрочем, уже не успевал, и ею, скорее всего, было решено пожертвовать, чтобы хоть как-то замедлить продвижение грифонцев, а заодно и создать у них впечатление, что все идет по их сценарию. Так что Верному повезло, что он вовремя унес оттуда копыта; возможно, именно туда в первую очередь добрались шпионы, сообщившие о вражеском походе, и именно на Верном, как одном из лучших в той армии коней, это известие было доставлено Йорлингу… Зато, двинувшись не на запад, а на юг, Ришард успевал соединиться с Рануаром – при условии, что тот тоже пойдет не на северо-запад, а строго на север от Ра-де-Ро. При этом объединенная армия как раз заняла бы позицию на пути у грифонцев. И вот, соответственно, Рануару отправился этот самый приказ. Не знаю, рассчитывал ли гонец успеть в Нуаррот до отхода графского войска, или собирался просто спокойно дождаться Рануара в Ра-де-Ро – это зависит от того, насколько он сам был осведомлен о смысле своей депеши и был ли уверен, что армия Рануара пройдет через город… Судя по обстоятельствам нашей встречи, он все же собирался ехать дальше. Но в любом случае приказ, как мы знаем, получен не был, и граф продолжал идти на северо-запад по первоначальному плану…
– А разве он не должен был насторожиться, узнав о гибели гонца? – перебила Эвелина.
– От кого? – усмехнулся я. – От тех солдат, которые должны были обеспечить безопасность посланца и послания, но не справились со своей миссией? Не думаю, что им хотелось отвечать за это по законам военного времени. Скорее всего, они попросту дезертировали, а убитый упокоился в яме у дальнего края кладбища, куда сваливают неопознанные и невостребованные трупы. Но Ришард, по всей видимости, в конце концов все-таки понял, что его послание не получено, а может, просто перестраховался, и послал второго гонца – однако было уже слишком поздно. Правда, Рануар успел увернуться от уготованного ему удара во фланг. Но, вынужденный идти в обход леса за неимением других дорог, он уже не успевал на соединение с основными силами. Что произошло дальше, мы знаем.
– Значит, – сумрачно произнесла Эвьет, – мы изменили весь ход истории? Если бы не этот злосчастный выстрел, и письмо было бы доставлено в срок – грифонцы угодили бы в ловушку?
– Во всяком случае, войско Рануара, взяв в Ра-де-Ро курс на север, прибыло бы к месту встречи с приличным запасом времени и успело бы не только занять позицию рядом с основными силами, но и отдохнуть с дороги. Не думаю, что у измотанных маршем грифонцев, к тому же уступавшим объединенным силам численно, были бы хорошие шансы.
– А мы подарили Карлу победу…
– Во-первых, это скорее ничья, – резко перебил я; мне уже начинало надоедать это самобичевание. – Судя по всему, в бою пехота Ришарда перемолота практически подчистую, но конницу главной армии он в основном сохранил. У грифонцев больше пехотинцев вышло из главного боя, но их практически всех перебил Рануар, поплатившийся за это всей своей армией и жизнью; конницу грифонцы тоже сохранили. Сейчас ни одна из сторон не имеет достаточно сил для борьбы за трон и не скоро их снова накопит; прямой бой между ними мог бы выявить номинального победителя, но контролировать большую территорию им просто нечем, а стало быть, боя будут всячески избегать и те, и те… Во-вторых, Ришард сам виноват. Если ему так хочется стать императором – пусть снабжает гонцов лошадьми из собственной конюшни, а не пользуется крадеными. Да и позаботиться о том, чтобы приказ гарантированно был доставлен в срок, он мог бы и получше. Я бы на его месте отправил сразу несколько гонцов разными путями… В-третьих, у Рануара тоже был вариант – бросить свою пехоту еще на марше, одной конницей он был успел подойти на помощь Ришарду еще до боя. Полагаю, это дало бы Льву двухкратный перевес в кавалерии. Но господа рыцари, как бы они ни презирали черную кость, боятся остаться совсем без ее прикрытия. А расхрабрился он уже потом, добивая практически беспомощных – а вот тут отрываться от пехоты как раз не следовало… А в-четвертых, нет ничего более глупого, чем неконструктивное нытье по поводу уже свершившегося факта.
Большие черные глаза печально взглянули на меня, и я смягчился.
– Извини, Эвьет. Я не хотел тебя обидеть. Просто я отвратно себя чувствую…
– Нет, это ты меня извини, – твердо ответила она. – Это действительно нытье и действительно глупость. А тебе очень плохо? Ты сможешь ехать верхом?
– Это не то, чем я хотел бы сейчас заниматься, но вряд ли у нас есть выбор. Ничего, шагом как-нибудь доедем. Знать бы только, куда.
Но тут Эвьет вдруг предостерегающе поднесла палец к губам. Я тоже расслышал металлическое побрякивание, а затем и постукивание копыт по твердой земле. Похоже, к нам приближался некто в доспехах и при оружии. 'Пристрелю, – зло подумал я. – При первом же намеке на недружелюбие.' Но одна лишь мысль о грохоте огнебоя заставила меня страдальчески поморщиться. Для начала я обнажил меч – возможно, хватит и такой демонстрации. Эвьет тоже взвела арбалет. Уклоняться от встречи было уже поздно, особенно при моей нынешней способности к лихим скачкам, и мы напряженно ждали.
Сперва рядом с тенью холма показалась по-утреннему гротескная тень всадника, а затем из-за крутого склона объявился и он сам. Эвьет прыснула, я тоже улыбнулся. Собственно, никакого всадника не было. Вместо грозного рыцаря на боевом коне перед нами предстал осел, на которого были нагружены кое-как увязанные веревкой сверкающие рыцарские доспехи. Осла вел в поводу невысокий пожилой крестьянин, загорелый почти до черноты.
Но если нас его явление развеселило, то его открывшееся зрелище повергло в ужас. Уж не знаю, что впечатлило его больше – девочка, целящаяся в него из арбалета, или взрослый мужчина с обнаженным рыцарским мечом, но мужичонка замер, как вкопанный, а затем, прижав свободную от повода руку к груди, воскликнул:
– Это не я! Богом клянусь, благородные господа, это не я!
– Вот как? – я окинул насмешливым взглядом субъекта, отрицавшего собственную идентичность. – А кто?
– Не знаю! Нашел! Вот же святой истинный крест, – он истово перекрестился, – так вот все и валялось! А господина рыцаря нигде рядом не было, ни живого, ни мертвого!
– А ведь это, пожалуй, Рануара доспехи, – пригляделась Эвьет, опуская свое оружие. – Эй, ты! Там дыра в нагрудном панцире есть? Вот тут, возле шеи.
Не думаю, что он мог не заметить пробоину, когда грузил нежданную добычу, но, не то плохо соображая со страху, не то желая лишний раз продемонстрировать свою непричастность, тут же принялся старательно осматривать панцирь и через несколько мгновений радостно возгласил:
– Есть, есть дыра! Аккурат в этом месте!
– А ведь верно, я не видел графских лат у тех троих, – припомнил я. – Почему они их не взяли, интересно? Доспехи дорогие…
– Наверное, именно поэтому, – ответила Эвьет. – Дорогие, не как у простых рыцарей – могли дознаться, что графские. Может, там и чеканка какая особая есть, мы не приглядывались – кулак-то на шлеме точно приметный… А этим типам очень не хотелось, чтобы их хоть как-то связали со смертью графа. Самого-то его они зарыли, я это издали видела. А доспехи так бросили.
Я подумал, почему вместе с Рануаром не закопали и его броню, и решил, что, скорее всего, соображения, о которых говорила Эвьет, пришли им в голову уже после того, как могила была зарыта, может быть, даже после жаркого спора между жадностью и осторожностью – а копать по новой им было лень.
Меж тем крестьянин, услышав, что речь о смерти целого графа, совсем остолбенел от ужаса. Он побледнел настолько, насколько позволял его загар, и мне даже показалось, что я слышу, как стучат его зубы.
– Не дрожи так, – усмехнулся я, убирая меч в ножны. – Мы не собираемся претендовать на твою добычу. Эти доспехи уже красовались на одном осле, правда, его глупость стоила жизни двенадцати тысячам человек, и это только с одной стороны. Так что, полагаю, твой длинноухий друг сможет носить их с большей пользой.
Мужичонка лишь глупо хлопал глазами в ответ на мои упражнения в остроумии, и я обратился к более практичным материям:
– Что делать-то думаешь со всем этим железом?
– Да вот… коли ваша милость не прогневается… думал кузнецу сбыть нашему. А то ведь нонче так дорого все… серп простой и то не купишь, говорят, все железо на войну ушло… а тут, почитай, на всю
