откуда до нее донеслись вздох и шаги. Катрина сделала еще несколько шагов вперед и вдруг увидела женскую фигуру, прислонившуюся к стене.
— Святые угодники! — монашка перекрестилась, прошептала «Ave Maria», но призрак и не думал исчезать.
При появлении Катрины привидение посмотрело на перепуганную девушку.
— Молодец, — призрак строго посмотрел на монашку, — не забыла молитвы! Впрочем, я и сама молитвы умела читать!
Внешний вид призрака представлял впечатляющее зрелище. Казалось, это совсем юная девушка, примерно одного возраста с Катриной, на шее несчастной болталась петля, а через бледное хрупкое тело просвечивался лунный свет. На призраке не было никакой одежды, а волосы были растрепаны.
— Дитя, родившееся под несчастной звездой! — воскликнуло оно глухим голосом. — Ты пришла за четками? Или для того, чтобы проникнуть в тайны будущего?
Зловещим было лицо призрака, когда он произносил эти слова, и они прозвучали в ушах Катрины, словно похоронный звон.
— Простите, что я нарушила ваш покой! — запинаясь, ответила монашка. — Да, я совершила множество грехов и до того, как попала в монастырь, и успела согрешить и в этих стенах! И ворон украл мои четки!
— Возьми их, глупая девушка! — призрак показал на пропажу, лежавшую на полу.
Бусинки казались мертвенно-холодными. Прижав четки к груди, девушка была не в силах пошевельнуться.
— Ха! — произнес призрак. — Отсчитывай молитвы! Наивная и глупая девушка! Звезда твоей судьбы уже меркнет на небесах. Посмотри на запад! Вот планета, что сияет так ярко на ночном небе! Это звезда, под которой ты родилась. Когда в следующий раз ты увидишь ее, падающую вниз, как метеор, через все полушарие, вспомни о моих словах. Будет совершено страшное действо, и ты — тот, кто его содеет! Впрочем, ты можешь спастись, если уговоришь матушку-настоятельницу совершить похоронный обряд и поставить крест на мою могилу!
В этот миг из-за темных облаков, медленно ползущих по тверди, выглянула луна и пролила мягкий свет на землю. Объятая ужасом Катрина не смогла промолвить в ответ ни слова. Она стояла, словно завороженная.
— Ты думаешь, я покончила с собой? — спросил ее призрак. — Ошибаешься! На самом деле я вполне заслужила христианское погребение! Сэр Томас де Брюэн вот в этой самой комнате имел меня, так, как имеют почтенных горожанок, когда город на три дня отдается на милость захватчикам, а слуги ему помогали. А перед самым концом, схватив меня волосы, он развернул мою голову, и засадил большой и горячий член мне в рот, навсегда закрыв мне этим грехом путь в царствие небесное!
«Мне тоже пришлось это пережить, — подумала Катрина, — только насильником оказался мой собственный папа!»
— Сэр Томас де Брюэн был подвержен приступам безумия, — призрак продолжил печальный рассказ. — Я была в его доме пленницей и игрушкой! Дня не проходило без унижений побоев или насилия. Каждый раз мое сердце сжималось от ужаса, когда я видела огоньки безумия в глазах Брюэна! А я полюбила его, и позволяла делать с собой все, что он захочет! Это мой самый страшный грех! Во время очередного приступа он пришел ко мне и на руках понес на крепостную стену. Тщетно я звала на помощь и молила о пощаде:
«Дорогой Томас де Брюэн, это я, пощади меня!»
Он слышал… но не обращал внимания и ни разу не приостановился, пока не достиг последней ступеньки. Внезапно исступление сошло с его лица, и появился куда более страшный, но более сдержанный взгляд несомненного сумасшедшего.
«Надвигается темная туча, — заявил он, — и, прежде чем вновь засияет это полное светило, ты умрешь!»
Напрасно я просила пощады.
«Какой ужас! — думала Катрина. — И это происходит со мной! Я разговариваю с призраком!»
Голос покойной Хелен терялся в гневных раскатах грома: погода снова испортилась, как и в тот день, когда несчастную Катрину увозили в монастырь:
— Сэр Томас де Брюэн со страшным воплем схватил меня за горло, в то время как я молила о милосердии, — продолжило привидение, — после короткой борьбы глухой хрустнули мои позвонки, а моя душа отправилась в чистилище.
Увидев мое бездыханное тело, рассудок у него прояснился, и по возвращении здравого ума сэр Томас де Брюэн приказал слугам повесить меня на дереве, около монастыря, как самоубийцу, и тем самым обрек мою душу на вечные мучения. Теперь только ты можешь мне помочь! Ни одна монахиня за все эти годы не рискнула подняться на этот чердак!
Темные тучи плыли над горизонтом, а вдали раздавался глухой гром. На западе все еще была видна роковая звезда, ныне сияющая каким-то болезненным светом. В этот миг блеск молнии озарил всю комнату и отбросил краевое мерцание на стеклянные четки, лежащие на полу.
— Подожди, — Катрина набралась смелости, — матушка Изольда рассказывала, что сэр Томас де Брюэн страдал всю оставшуюся жизнь, его законные дети умерли по разным причинам, и он умер, не оставив прямых потомков, но перед смертью усыновил одного из своих незаконнорожденных детей!
— Это был мой и его сын! — уточнил призрак. — И теперь отец Джон, унаследовавший худшие качества сэра Томас де Брюэна, курирует этот монастырь. Проклятие и безумие лежит на нем, так же, как и на всем роде убийцы. А теперь возьми свои четки и уходи! И запомни, сторонись монастырского склепа ради своей же жизни или, что много дороже, своего вечного счастья! Ибо я скажу тебе, Катрина, что лучше было б, если б ты вообще не рождалась! Этот мир плохо приспособлен для молодых и красивых девушек, — призрак засмеялся, издавая неземные демонические вопли, в яростном порыве бросился в окно вниз головой, и исчез, не долетев до земли.
Туча между тем продолжала плыть… она достигла луны, та потускнела, потемнела и, в конце концов, скрылась во мраке.
Выходка с четками не прошла для монашки безнаказанно. От розог матушки на этот раз она убереглась, но в течение многих дней душевная лихорадка, полученная от посещения страшной башни, не ослабевала. Ночью она часто начинала бредить и в часы безумия говорила с призраком из девичьей башни.
Постепенно Катрина внешне стала спокойнее, но тем глубже в душу проникало пагубное пламя. Образ призрака с петлей на шее продолжал преследовать Катрину, она металась на своем ложе и взывала к святым, но не о том, чтобы они спасли ее вечную душу!
Линда, бывшая свидетелем мук Катрины, обо всем докладывала матушке и отпаивала подругу пивом. Даже в любовных ласках девушка не находила теперь удовольствия. Микстура аптекаря Авраама тоже не помогла: Катрина выпивала почти все, и на долю Линды просто ничего не оставалось.
— Deus dimitte peccati![163] Матушка Изольда была потрясена такими очевидными симптомами душевного расстройства.
— Tempus sana![164] — Решила она.
Глава восьмая. Неудачное лечение черной меланхолии
— Кар! — черный ворон очень обиделся, когда лишился ворованной добычи, и мечтал отмстить смелой монашке, рискнувшей подняться на его чердак. — Кар-р!
Кроме того, птице хотелось есть. Тут, как на грех, хохлатая курица вывела гулять свой выводок во двор. «Лучше добычи и не придумать! — подумал ворон. — Конечно, во дворе сидит монашка, у которой я украл четки, ну да мне не впервой!»
Ворону повезло. С того самого дня, когда призрак предсказал Катрине несчастье, ее душа пришла в состояние самого тяжкого уныния, а постоянное лицезрение девичьей башни словно наложила угрюмую
