Ощущение реального полета было для меня ново. Я расхохоталась, почувствовав неслыханную свободу, и сделала призывный жест рукой. Отзываясь на него, с десяток людей в зоне видимости тоже начали взмывать.
Стремительно мельчали оставшиеся. На дороге столкнулись автомобили, но выскочившие из них водители не пустились в перебранку, а уставились в небо, на свободно парящих пешеходов. Что интересно, ни один из автолюбителей не взлетел.
Глотая холодный воздух, я восторженно прокричала Баркаялу:
— А как же мазь из жира младенца, со всевозможными компонентами, вроде желчи речной жабы или растертых в порошок медвежьих когтей? Без нее в средние века, насколько я знаю, подняться в воздух нечего было и думать!
— Синьорина обнаруживает солидную эрудицию, — иронически усмехнулся он, — но забывает: людям дано летать. Чувство полета присуще людской природе. Все дело в забвении так называемых очевидных истин. Вы поразили своим взлетом окружающих, и вот вам новый факт: они летят.
Рядом с нами парили еще двое.
— Я знала, что так случится! — кричала черноволосая девушка. — У меня с утра ощущение было такое… Необыкновенная легкость. Я ждала, что именно сегодня что-то произойдет!
— Мне это снится, — меланхолично уверял ее нескладный юноша лет семнадцати, — а может, мы все умерли. Знаете, я читал в газетах, что душа после смерти вылетает из тела и парит над землей.
— Нет, нет, мы живы! И мы не спим. Мы проснулись, — веселилась девушка, подлетая к нему и пятерней взъерошивая его волосы. — Разве мертвых можно дергать за уши? — С этими словами она потянула его за ухо вниз и вправо, а затем они исчезли из поля зрения.
Еще один летун, человек немолодой, с сединой в густых волосах и бороде, и с длинным шарфом (вероятно, художник, сработал у меня стереотип), смотрел вокруг обновленными глазами и восклицал:
— Я всю жизнь провел, как на чужом пиру, старый дурак! И не ведал, что все открыто! В любой момент… Что ты никому ничего не должен. Боже, вот только не сверзиться бы с такой высоты.
В глазах его мелькнул страх. И хорошо, что Лукоморьев схватил человека за ворот. Тот сразу повис, моментально потеряв способность парить.
— Отпустить вас? — ласково спросил Лукоморьев.
Седобородый смотрел на него расширенными от ужаса глазами и что-то мычал.
— Нет, Баркаял! — закричала я. — Не смейте! Ведь это я позвала его за собой! Зачем вы хотите сделать меня убийцей?
— Читайте Максима Горького, папаша. — С этими словами Баркаял отпустил седобородого. Я на мгновение поймала его вконец обессмысленный взгляд, направленный куда-то за горизонт. И тело начало вращаться. Я догнала его и попыталась остановить, но невидящие глаза не оставляли сомнений: человек мертв.
— Ты забрал его душу! — закричала я, срывая голос. — Он едва успел проснуться, а ты забрал ее!
Вода в серебряной чаше
Белые обои в белую же полоску. Белым по белому. Они блестят, как шелк. Я люблю обои своей комнаты и могу долго смотреть на них, ни о чем не думая.
— Вам надо еще многому учиться, королевна, — мягко сказал кот Василий.
Я смотрела в стену, но на этот раз не видела полосок. Перед глазами стояло застывшее лицо человека с шарфом.
— Это я позвала его за собой. И этим убила. Я могла помешать Баркаялу убить его.
— Вам надо многому учиться, королевна, — настойчиво повторил Василий и протянул руку к моему лбу.
Я ударила его по руке:
— Что ты заладил, как попугай, одно и то же? Я не хочу учиться убивать людей!
— Между прочим, я совсем не похож на попугая, — обиделся Василий.
Я прикрыла глаза.
— Покажите мне Николу.
— Какого Николу? — фальшиво удивился прохвост.
— Покажите мне Николу! — заорала я.
— Ой, только не кричите, — запричитал он. — Вы же знаете, что у котов другой слуховой порог. Вы хотите, чтобы я оглох?
— Будешь читать по губам, — сурово ответила я.
— Совсем не смешно, — вздохнул кот. И начал организовывать пространство для каптромантического гадания.
Он достал из-за уха огромную серебряную чашу. На шее появился кусок картона с кривой надписью углем: «Волшебный амулет». В чашу он налил воды из-под крана.
— Что за «волшебный амулет», паяц? — сквозь зубы прошипела я.
Похоже, он намеревался устроить похабное представление.
— На вас, конечно, произвело бы большее впечатление, если бы я украсил свою мохнатую грудь каким-нибудь бессмысленным бриллиантом, — усмехнулся кот. — Между тем, синьорина, мой амулет есть одно из самых сильных охранительных средств в этой галактике.
— От кого же ты собираешься обороняться, дух?
— Было бы чем обороняться, а от кого — найдется, можете мне поверить. Теперь взгляните сюда, — он протянул мне чашу, наполненную водой.
— Ну? — я с подозрением вгляделась в посудину.
— За всем, что увидите, следите, не выказывая эмоций, — тихо наставлял кот. — Ни радости, ни печали. Если вы дадите чувствам захватить вас, то тем самым как бы бросите туда связь. Получится вроде веревки, по которой сюда может подняться кто угодно. При неблагоприятном исходе эксперимента вы, госпожа моя, сами рискуете оказаться по ту сторону. И никто не сможет поручиться за ваше спасение.
— И что? Я увижу Николу?
— Вы увидите Николу, если захотите, а может… Кто знает? Никто не скажет, что вы найдете там.
Я смотрела на поверхность воды уже очень долго, но ничего не происходило. Временами у меня появлялось смутное ощущение, что оттуда за мной тоже кто-то наблюдает. Серебро сливалось с водою, а вода чернела в центре чаши. Это был колодец. И вот…
Юноша, в котором я узнала Николу, поднял истощенное лицо. Он был не один. Рядом с ним — Анна. Я удивилась. Вода немного всколыхнулась и стала медленно сворачиваться в воронку.
— Эмоции! — рявкнул кот.
Я немедленно вспомнила совет и придавила эмоции. Мало-помалу вода успокоилась.
— Что там за светящийся обруч сверху? — прошептал Никола. Хотя он и был далеко внизу подо мной, я услышала его слова рядом.
— Молодая Луна, — беззаботно ответила Анна.
— Странная Луна.
— Луна зарождается окружностью и заполняется внутрь, — нетерпеливо объяснила девочка. — Это недавно созданный закон.
— Законы не создают, их только открывают.
— Ни фига! — хмыкнула девочка. — Только и слышишь: «приняли закон», «внесли поправки к закону».
— Это другое… Что же происходит с Землей, если Луна себя так странно ведет?
