задание.
Панчи отодвинул тарелку, вздохнул, сложил руки в замок. Когда-то его отец говорил, что всё, что происходит, всё по воле Бога. «Жизнь человека есть промысел Божий, сынок. Доверься Богу, и всё с тобой будет хорошо, всё, что Он делает, всё к лучшему. Даже если тебе предстоит умереть, всё это по Его воле».
Панчи взял пакет с датчиками, сунул в карман куртки, посмотрел на Варго.
– Ну, когда там этот ксёндз приедет?
Глава 54
Борис Тюрин расхаживал по гостиной, меряя её шагами по диагонали. Сейчас он курил трубку, попыхивая ароматным дымком табака с планеты Банзей.
– Тебя что-то беспокоит? – спросила жена, Татьяна Станиславовна, не отрываясь от раскрытого терминала, на котором проверяла досье и тест-анкеты на своих подопечных. Здесь, на Фаросе, ей подвернулась очень достойная работа – директор школы. Теперь она проверяла своих подчинённых на предмет скрытых способностей, буде те их скрывали, ну, а заодно и на вшивость, так сказать. Плюс ко всему она оценивала степень подготовленности и опыт своих новых подчинённых, подумывая о некоторых нововведениях и перестановках.
– Отчасти, – ответил Борис, приостанавливаясь подле окна и всматриваясь в бесконечную даль колышущейся прерии, расстилавшейся буквально от дома. Не так давно, буквально пару недель назад, он купил тысячу двести пятьдесят акров земли, поставил готовый дом и вроде бы начал обживаться. Шестеро рабочих, двадцать пять дроидов-помощников, девяносто коров, тридцать лошадей, с десяток пони и самое главное – Магистр прикупил щенков фаросского дога. Трёх сук и кобелька. По меркам Фароса это было круто, очень круто для начинающего заводчика. Другого на этой планете сочли бы выскочкой, но Борис был родом с Фароса, имел авторитет человека слова и дела, бывшего военного, потому его взлёт приняли как должное. На Фаросе людей ценили за их реальные заслуги, а не за деньги и количество купленного. Суку фаросского дога оценивали по помёту, а кобеля по высоте холки. Людей же здесь уважали за смелость и честность, а не за деньги. Для фаросцев деньги считались лишь средствами, которые они вкладывали в обустройство своей порой негостеприимной планеты. Да в помощь тем, кто в ней реально нуждался. А Магистр в своё время помогал многим, как словом, так и делом.
– И что же за беспокойство? Что опять не так? – жена Магистра оторвалась от терминала, прищурилась, глядя на мужа. – Ты купил землю, дом, у тебя твои любимые лошади, коровы и, наконец, ещё и собаки. К тебе приходят знакомиться люди, которых уважают и знают на всей планете. Ты чётко вписался в местный антураж, тебя здесь приняли как родного, хотя, извини, ты и есть всем родной. Твою дочь пригласили работать, и не абы где, а в крупнейшую торговую организацию. И ведь взяли не кем-нибудь, а сразу консультантом по подбору кадров. Мало того, у неё есть свой ученик! Я, твоя жена, и мечтать не могла о том, чтобы работать по профилю! Меня сразу взяли директором школы, пусть она и небольшая! Да, я профессионал, да, у меня огромный стаж как руководящей, так и преподавательской деятельности, но нигде, слышишь, нигде ко мне не относились так хорошо, как здесь! Я всегда считала Фарос захолустьем, но я ошибалась. Здесь замечательные люди, замечательный климат, исключая Сезон Ветров. Что может тебя беспокоить? Что, скажи мне? Я же вижу, что это далеко не колючка в копыте твоей лошади и не диарея у одной из коров!
– Ну, ладно, ладно, – успокаивающе поднял руки Магистр. – Ничего из ряда вон выходящего не случилось. Просто я обеспокоен тем, что мне придётся ненадолго уехать, а на кого оставить хозяйство, я не знаю.
– Так-так, – жена Магистра закрыла терминал и повернулась. – Расскажи-ка мне, будь добр, куда это ты собрался? Что за поездка?
– Мне нужно съездить на Росу, дорогая, – Борис сел в кресло-качалку, неустанно попыхивая трубкой. – Я договорился о покупке трёх десятков лошадей воронцовской породы, плюс ко всему, там же есть возможность купить ещё одного щенка – фаросца, у местного князя, который пробовал разводить нашу породу. Другая ветвь, другая кровь, сама понимаешь, для разведения самое оно.
– И тебе лично необходимо быть там?
– Ну а как же?! Это ведь не пуховое одеяло, заказанное по сети, которое пришлют в картонной коробке. Татьяна, пойми, это лошади, причём лучшие! Здесь нет таких! Я буду первым на Фаросе, кто разведёт воронцовских. А ещё у меня есть затея скрестить их с местными мустангами, влить свежей крови. Я всё просчитал, это должны получиться отменные животные! Это будет новая порода!
– Ты помешался с ними, – Татьяна Станиславовна вернулась к терминалу. – Ты ненормальный.
– Это моя страсть, дорогая. – Магистр успокоился, уселся обратно в кресло, пыхнул трубкой, прикрывая глаза.
– Надолго поедешь?
– Месяц, может, полтора, с учётом дороги. Только вот ума не приложу, на кого оставить хозяйство.
– На моего отца, – тут же отреагировала жена, не отрываясь от работы. – Тем более что он на днях приедет в гости.
– Точно! – Магистр аж подпрыгнул! – Точно! Ты моя спасительница!
Борис вскочил, подошёл к жене, приобнял, поцеловал в щеку.
– Иди уже, подлиза, – жена улыбалась. – Но обещай мне, никаких приключений.
– Никаких! – торжественно ответил Борис, держа за спиной руку со скрещёнными пальцами.
Магистр в приподнятом настроении закрылся в своём кабинете, активировал сетевой терминал, быстро набрал в сроке вызова только ему известный код. Спустя несколько минут на экране появилось изображение – мужчина с тонкими усиками, как будто смущённо улыбаясь, откликнулся:
– Корабельный Кот на связи.
– Привет! Как жизнь твоя, друг мой?
– А-а, это ты, Магистр, – мужчина надел старомодные очки. – Две недели от тебя ни слуху ни духу. Я уж о тебе от третьих лиц информацию получаю. Сам-то я жив, помаленьку копошусь. Дела идут, но, знаешь, я как в болото попал, каждый день одно и то же. Сам как?
– Жив, а это главное. Слушай, у меня есть одна затея, могу тебе предложить составить мне компанию. Развеешься, разомнёшься, молодость вспомнишь.
– Магистр, ты, наверное, забыл, я по профилю больше не работаю. – Корабельный Кот посерьёзнел, нахмурился. – У меня бизнес, жена… да и куда мне, с хромой ногой.
– Я тебя что, бегать зову? – Магистр не унимался. – Поработаешь вторым номером, мои тылы прикроешь, ситуацию посчитаешь. В тепле, в уюте, машинку я тебе обеспечу, как на Аламеде, помнишь?
– А ты никак не уймёшься, да? Всё тебя тянет на подвиги! – немного брюзгливо отозвался Корабельный Кот, но Магистр почувствовал в голосе друга некоторые согласные нотки. – Или денег маловато?
– Понимаешь, я сделал работу, за которую мне заплатили. Но работа была плёвая, мало того, там дело такое…
– Личные мотивы, принципы, – закончил Кот, ехидно ухмыляясь. – Знаю я тебя, чувствуешь, что тебе переплатили… принципы полезли наружу. Э-эх, Магистр!
– Здесь другие принципы, и не в деньгах дело, – сказал Борис. – «Коричневая плесень», слышал о такой заразе?
– Слышал, – как-то грустно сказал друг. – Нормандия, лет двенадцать назад, Фриско… Но ты мне раны не береди, зажило всё.
– В общем, так, хочу немного рассчитаться, отдать долги, так сказать. Мне помнится, что при умиротворении бунта на Фриско они нам задолжали. Чеккер и Гольянов остались лежать в той земле. А всё из-за этой коричневой гнили! – немного вспыльчиво ответил Магистр, пропустив мимо уха слова друга. – Через неделю я выезжаю на место, один или в твоей компании. Если ты со мной, будь в космопорте девятнадцатого, в десять утра. С собой лишь пара смен белья и пара бутылок виски. Всё, конец связи.
Через неделю в условленный день, в означенный час Магистр вошёл в зал ожидания небольшого космопорта в посёлке Либертат. Он прошёл к стойке регистрации, сунул пластиковое удостоверение личности, через полминуты получил обратно вместе с посадочным талоном. Краем глаза он отметил человека в длинном чёрном плаще и чёрной же шляпе, с трубкой в углу рта, сидящего в кресле для
