Ноэлю казалось, что мех под ним похож на тысячу ласкающих рук.
— Думаю, что да. Давай передохнем? Выпьем вина, покурим травки, а потом повторим? — Ларри улыбнулся. — А может, и ещё что-нибудь попробуем, а?
Мальчишка встал и медленно разделся, а потом лег рядом с Ноэлем: гибкий, андрогинный, ждущий, улыбающийся.
13
Ноэль проснулся внезапно и сел в постели.
Его первой мыслью было, что он не в своей квартире. Второй — он забыл что-то сделать.
Потом он увидел растянувшегося рядом Ларри, его рука валялась поперек подушки Ноэля, пальцы мальчишки подрагивали во сне. Может быть, это движение Ноэля и разбудило.
Он накрыл это молодое теплое тело простыней, чувствуя себя скорее отцом или старшим братом, чем тем, кто, сметенный волной неожиданной, спровоцированной наркотиками страсти, воспользовался мальчишкой в сексуальных целях всего несколько часов назад.
Тогда это не вызывало у него омерзения. Если он что и чувствовал, так уж скорее ту же научную отстраненность экспериментатора, которую он испытывал, наблюдая за «съемами» и ловя обрывки разговоров в «Хватке». Ну вот, подумал он, прошел всего месяц, а я уже ассимилируюсь. Началось дегенеративное тропическое гниение. Надо бы притормозить.
Лумис. Он не позвонил вчера Лумису и не доложился. Вот что он забыл сделать.
Рядом с кроватью стоял телефон. Слишком близко к Ларри. Лучше спуститься.
Гостиная была пуста, дверь в балконную комнату напротив — закрыта. Остальные вернулись около пяти утра, незадолго до того, как они с Ларри наконец уснули.
Ноэль прикрыл дверь спальни и крадучись спустился вниз. Самым надежным показался телефон на кухне: он находился под комнатой Ларри, на некотором расстоянии от комнат остальных. Прикрывая одной рукой микрофон, он стал набирать номер «петли».
И остановился. Он не мог вспомнить ни единой цифры, следующей за кодом телефонного узла.
Трубка осуждающе молчала. Он нажал на рычаг и попробовал ещё раз. Сначала код узла, потом… что там дальше? Шестерка? Девятка? Все четыре номера, которые дал ему Лумис, начинались с одной и той же цифры. Какой же? Он снова набрал код, почти надеясь, что остальные цифры последуют самостоятельно. И снова остановился на четвертой цифре. Шестерка? Или девятка? Черт! Похоже, от вчерашних наркотиков некоторые контакты у него замкнуло. Чуть-чуть травки? Немножко кокаина? Не смешите. Девятка или шестерка? Лумис ждёт его звонка. А что, если он решил, что Ноэль был ранен или… что если другие оперативники его ищут? В университете? На его квартире? Девятка или шестерка, черт возьми! Которая? Шестерка, решил он, и стал набирать.
— Девять, восемь, девять, ноль.
Он крутанулся волчком. В дверях кухни стоял голый Ларри. Ноэль замер, сжимая трубку в руке.
— Или девять, восемь, четыре, семь, — сказал Ларри, проходя в комнату. — Давай. Набирай.
Ноэль опустил трубку на рычаг.
— Зачем ты это сделал? Рыбак ждет.
— Рыбак? — тупо переспросил Ноэль.
— Лумис. Давай. Звони.
Ноэль чувствовал невероятную вялость — внутри все смешалось от вопросов, страха, паники.
Ларри подошел к нему. Ноэль невольно отшатнулся. Мальчишка не заметил; он снял трубку и набрал номер. Ноэль наблюдал за ним в оцепенении, как будто смотрел на собственную казнь.
— Закрой дверь, — сказал Ларри, потом обратился к трубке: — Это Питер Пэн, докладываю. Со мной Приманка.
Ноэль как раз закрыл дверь. Он обернулся с недоверчивым видом.
— Так значит, ты и был прикрытием!
Малыш Ларри улыбнулся своей озорной улыбкой.
Часть 2
Удочка заброшена
1
— Да-да, — сказал Уилбур Бойл, проглядев пару страниц рукописи, которую Ноэль отдал ему несколько дней назад. — Великолепно. Отличное начало. Словарь кажется мне особенно хорошей идеей. Я более чем удовлетворен.
Хорошо, подумал Ноэль. Если Бойла удовлетворили всего пятьдесят страниц — большую часть которых составляло оглавление, словарь и графики, — остальное его просто поразит.
— Хорошие графики развития семантики. Очень понятные. Как и подготовленные вами таблицы искусственного родства. Очень профессионально.
Ноэль не видел Бойла таким елейным и полным энтузиазма с тех пор, как вошел в преподавательский состав больше трех лет назад.
— А теперь давайте поговорим о следующем семестре, — продолжил Бойл.
— Если хотите, я могу вести те же курсы, что и в этом году.
— Вы не будете вести никакие курсы.
— Не буду?
— Нет. Лучше как следует займитесь этим проектом, Ноэль. Поработайте над ним летом, а на следующий семестр возьмите академический отпуск. Вам он всё равно как раз положен. Финансовая поддержка у вас есть, я знаю. С вашей стороны было очень умно обратиться к этой группе. Я бы о них не вспомнил. Если вам нужны ещё деньги — мы что-нибудь придумаем с издательством. Но вы ведь уже работаете в том баре, так?
— Вообще не вести занятий в следующем семестре? — повторил Ноэль в изумлении.
— Вообще. Работайте вот над этим. — Бойл поднял рукопись и потряс ею, будто подчеркивая свои слова. — Студенты обойдутся без вас один семестр. Но это… это нужно закончить сейчас. Для вашей карьеры на кафедре это будет значить больше, чем вы можете себе представить. Поверьте мне, Ноэль, очень много! Гораздо больше, чем вы могли вообразить, берясь за этот вопрос.
Закончив свою речь, завкафедрой встал и протянул рукопись Ноэлю.
— Оставьте. Это ваша копия, — сказал Ноэль.
— Да. Конечно. Я так понимаю, вы уже выставили все оценки?
Неясных обещания Бойла создавали впечатление, что от него пытаются отделаться. Кроме того, лишившись надежного тыла — возможности преподавать в следующем семестре, — Ноэль почувствовал неуютно.
— Я сдал последние ведомости сегодня, прежде чем идти к вам. Было очень много работы, да ещё этот бар, и всё такое…
— Поэтому я и хочу, чтобы в следующем семестре вы полностью посвятили себя этому проекту.
На столе Бойла загудел интерком.
— Но у меня будет всё лето, — попытался протестовать Ноэль. — Три месяца.
