— Тоже нет.
— Жаль.
В метро может оказаться слишком мало народу, особенно если Зак решит, что тоже не прочь прокатиться до центра. Они миновали один вход в подземку, потом пересекли улицу и прошли мимо второго. Вдоль проспектов курсировали автобусы, но это может излишне связать ему руки, особенно если объявится напарник Зака. Они добрались до Бродвея и пересекли его, по-прежнему направляясь на запад. Людей становилось всё меньше и меньше. Одни склады, несколько припаркованных грузовиков. Чёрт, куда же ему деваться?
— Я сейчас не занят, — заметил Зак. — В смысле, если ты свободен.
Если он играет, то делает это чертовски хорошо. Да он просто хочет перепихнуться, продолжал убеждать себя Ноэль. Что в этом дурного? Ты становишься хуже Эрика. Намного хуже.
— Я не из города. Мы с другом, — продолжал Зак. — Я буду тут всего несколько дней.
Пытается слегка надавить, понял Ноэль. Они добрались до знакомого квартала, но Ноэль не мог сообразить, чем он ему знаком, пока не заметил полукруглую арку фасада — бани. Но на улице не было ни одного знакомого, чтобы избавиться от парня, кадрится он там или нет.
— Я сегодня днём немного занят, — ответил Ноэль.
На лице Зака ясно отразилось разочарование.
— А позже? — спросил он.
— Возможно. Я не знаю.
— Я бы хотел увидеться с тобой потом.
Настоящий южнокалифорнийский серфер. Воплощение невинности.
— Ты как?
— Ну…
Они миновали вход в бани. Никто не вышел наружу, чтобы помочь сгладить неловкость.
В руках у Зака появился карандаш. Он протянул Ноэлю спичечный коробок.
— Может, дашь мне свой телефон? Я позвоню через пару часов.
— С этим возможны проблемы.
— Почему? У тебя есть любовник?
— Что-то типа того.
— У меня идея, — заявил Зак. — Я дам тебе свой номер. Там, где я живу. Если сможешь выбраться, просто позвони.
Они остановились. Зак повернулся и направился к утопленному в стене дверному проёму, за которым раньше начинался магазин, а теперь не было ничего, кроме выкрашенного чёрным стекла и металлического щита. Приложив коробок стене, он что-то на нём написал.
— Вот. Можешь разобрать?
Ноэль подошёл и протянул руку за коробком, который Зак всё ещё прижимал к стене, читая имя и номер телефона.
— Вроде всё ясно, — ответил он.
— Звони в любое время, — с улыбкой протянул Зак.
Ноэль убрал коробок в карман и вдруг сообразил, что Зак предлагает ему руку для пожатия в стиле шестидесятых. Какого чёрта, подумал он.
— Ты ведь раньше работал в «Хватке»? — спросил Зак.
Прежде чем Ноэль успел ответить или вырвать руку из неожиданно сильного захвата Зака, тот сообщил:
— Кажется, у нас есть общий приятель. Билл Маквиттер.
Возможности отреагировать Ноэлю не дали. Пальцы Зака впились ему в руку чуть ли не до кости, а другой кулак взмыл в воздух и врезался Ноэлю под дых. Ноэль отлетел в дальний угол дверного проёма, ударяясь о щит, и его ударили снова — сильно, в то же место. Прежде чем он успел осознать что-либо, кроме боли и удивления, в проёме возник кто-то ещё, и теперь уже две пары рук держали его, били в голову и в корпус, по очереди швыряя о стену. Слабые попытки защититься оказались тщетны. Заливающая глаз кровь туманила зрение, удары сыпались на него снова и снова. Его принялись пинать по ногам, пока боль не стала невыносимой, и он уже не мог сопротивляться тому, как его швыряют от стены к стене. Колени начинали подкашиваться, и его медленно сбивали на землю. Удар в челюсть. В другой глаз. Сознание вспыхнуло, задрожало и, наконец, рассыпалось цветными пятнами.
Те же пятна приветствовали его, когда он очнулся. Он не знал, сколько времени прошло; похоже, какие-то секунды — ботинок с силой впечатывался в грудь раз за разом, а лицо царапал разбитый цемент, и он всё ещё слышал бормотание голосов над своей головой. Потом он снова отключился под вспышки цветных огней.
Его вернула в чувство тёплая струя, которая лилась сверху на его волосы и лицо, смывая кровь с глаза — и теперь он мог в мельчайших деталях разглядеть зернистый асфальт тротуара и три ковбойских ботинка, остановившихся точно на линии его взгляда. Он пытался не стонать и не шевелиться, пытался вычислить, кому принадлежат ботинки, чьи это голоса, откуда взялась стекающая по лицу жидкость, пытался не вырубиться снова.
— Кто-то идёт! — это был голос Зака. — Уходим.
— Я не до конца отлил, — откликнулся второй.
— Пошли!
Ноэль услышал, как чиркнула «молния» на брюках. Ещё один удар ногой в грудь сильно приложил его о край двери. На этот раз сознание покинуло его надолго.
14
— Помоги мне с ним, а?
Сознание неуверенно прояснялось.
— Куда ты его тащишь? — спросил второй голос.
— Туда.
— В бани?
— Ты посмотри на него. Ему нужна помощь.
— Позови копа.
— Ты мне поможешь или нет?
— Да помогу, помогу…
Ноэль почувствовал, как кто-то поднимает его за подмышки. Он слегка пошатнулся и отключился снова. На этот раз огней не было, просто темнота.
— …будет через несколько минут. Он сказал не вызывать полицию, — говорил чей-то новый голос.
— Он приходит в себя, — заметил первый, заботливый. — Как ты себя чувствуешь?
Тусклое красное освещёние. Тонкие деревянные перегородки. Трое мужчин, склонённых над ним: один, в полотенце вокруг бёдер, на краю постели, двое других — в уличной одежде.
— Я врач, — сказал тот, который был в полотенце. Он походил на Кэла Голдберга: лысеющий, темноволосый, с бородой. — Кажется, ничего не сломано. Нет, пока лучше не садиться.
Ноэль попытался заговорить. Вместо слов из опухших губ вырвалось лишь мычание.
— Надо бы воды, — сказал врач.
— Пиво пойдёт? — предложил один из двух других.
Теперь Ноэль попытался сесть. Такой головной боли у него не было за всю жизнь. Каждый дюйм, на который ему удавалось приподняться, отзывался волнами тошноты, головокружения и красных огней, мигающих перед глазами.
Наконец он сумел подтянуться достаточно высоко. Кто-то поддерживал его со спины. Врач прижал к
