блестящий значок, он уже не был тем человеком, который по воскресеньям готовил ей блинчики в форме головы Микки-Мауса и щекотал ее пятку, чтобы она спрятала ноги под одеяло. На работе он казался жестче, как будто не мог согнуться, боясь сломаться пополам.
Сидеть на кровати в окружении собственных мягких игрушек… и отвечать на вопросы отца под диктофон — что может быть удивительнее? Еще более странным казалось то, что отец выглядит таким же взволнованным, как и она.
Сердце Мэг билось, как у колибри, настолько быстро, что она была уверена: в любую минуту оно может разорваться у нее в груди. Вся ночь казалась одним размытым пятном. Впервые она пожалела, что не может давать показания в участке, как Челси и Уитни. «Ты справишься», — заверила себя она.
Мэг закрыла глаза и вспомнила, как бежала назад в лес, как срывала с дерева ленты и мешочки с травами. Ей все удалось, никто ничего не узнал.
— Милая, — обратился к ней отец, — ты как? Мэг кивнула.
— Просто подумала о Джиллиан.
Отец наклонился, убрал волосы с ее лица и заправил их за ухо.
— Ты отлично держишься. Нам осталось уточнить некоторые детали.
— Хорошо, потому что мне трудно об этом говорить, — призналась Мэг.
Отец снова включил диктофон.
— Ты что-нибудь слышала после того, как вы ушли?
— Нет.
— Ни криков Джиллиан? Ни звуков борьбы? Ни треска веток?
— Ничего.
Чарли поднял глаза.
— Почему вы отпустили ее одну?
— Трудно… вспомнить точно.
— Попытайся.
— Идея принадлежала Джиллиан, — негромко сказала Мэг. — Ты же знаешь, какая она, когда вобьет что-то себе в голову. После разговора с этим человеком, я думаю, она решила, что ей море по колено.
— Кто-нибудь пытался ее разубедить?
Мэг поспешно закивала.
— Челси… или Уитни, по-моему… точно не помню. Кто-то сказал, что ей не стоит идти одной.
— И?
— А она… никого не стала слушать. Сказала, что хочет прогуляться в пещеру со львом, чтобы было о чем рассказывать. Иногда она такая…
Отец пристально смотрел на нее. Настоящий детектив, по его непроницаемому лицу невозможно было прочесть, о чем он думает.
— Папа, — прошептала Мэг. — Я могу что-то сказать… не для протокола.
Он кивнул и выключил диктофон.
— Той ночью… когда я улизнула из дома… — Мэг понизила голос. — Я зря так поступила.
— Мэг, я…
— Знаю, ты ничего не сказал, когда я рассказала тебе об изнасиловании, — поспешно продолжила она. — Знаю, что ты работаешь детективом, а не папой. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я сожалею о том, что ушла из дому. Очень сожалею.
— Могу я тебе тоже кое в чем признаться? Не для протокола?
Отец уставился на небольшой подтек на потолке и поморгал, как будто борясь со слезами. Хотя, скорее всего, Мэг просто ошиблась, потому что еще никогда в жизни не видела, чтобы отец плакал.
— Все время, пока я слушал показания Джиллиан, я слышал твой голос. Я отправлял улики в лабораторию и представлял, что получил их от тебя. Мне жаль, что такое случилось с твоей подругой, Мэг… но я чертовски рад, что это не случилось с тобой.
Он нагнулся и обнял дочь. Мэг спрятала лицо у него на плече — отчасти чтобы успокоиться, отчасти чтобы не признаться в том, что ему знать не позволено.
Молли изо всех сил дрыгала ножками, а Мэтт пытался надеть на нее подгузник.
— Кладешь ее на пеленальный столик, — вслух размышлял он, — а она пытается вырваться, как Серхан Серхан.[xiv]
Чарли полез в карман и достал золотой значок. Раскачивая им над малышкой, он попробовал отвлечь ее, чтобы Мэтт успел застегнуть комбинезончик.
— Кажется, что Мэг никогда не была такой крошкой.
— Да, а мне не верится, что Молли когда-нибудь станет взрослой.
Мэтт взял дочь со столика и понес в гостиную, Чарли пошел за ним.
— Ты удивишься, — заверил Чарли, — но однажды ночью ты уложишь ее спать под колыбельную, а наутро она проснется, слушая музыку «Лимп Бизкит».
— Что еще за «Лимп Бизкит»?
— Тебе и знать не стоит!
Чарли опустился на диван. Мэтт положил малышку на разноцветный игровой коврик.
— Я уже начал подумывать о том, чтобы продавать такие в тюрьмах, — пошутил он. — Чтобы с потолка свешивались маленькие зеркала, погремушки, пищалки и заключенные не скучали. Представьте, у них уровень развития пятимесячного ребенка, хотя Молли явно даст им фору. — Он опустился на стул напротив Чарли. — Может быть, как прокурор я получу намного больше доказательств, которые, в противном случае, никогда бы не получил.
Он потянулся через кофейный столик за пачкой документов.
Чарли мгновенно переключился на работу.
— Похоже, что дело — раз плюнуть, согласен?
Мэтт пожал плечами.
— Потерпевшая может опознать своего обидчика, у него есть предыдущая судимость, мы располагаем неопровержимыми уликами. А теперь еще и подкрепленными показаниями трех свидетелей.
— Подкрепленными… — повторил Мэтт. — Интересное слово. — Он взял первый протокол и пролистал до страницы, где часть диалога была помечена маркером. — Ты это читал?
Чарли взял протокол у него из рук и просмотрел.
— Да. После того как Джилли ушла, в Уитни О'Нил заговорила совесть и она стала звать подругу, которая не могла ответить, потому что боролась с нападавшим.
Мэтт протянул ему следующий документ, показания Челси.
— Эта девочка утверждает, что предложила проводить Джилли домой еще до того, как та ушла. Однако об этом ничего не сказано в показаниях Уитни О'Нил.
Чарли фыркнул.
— Это мелочи. Как они могут помнить каждую секунду той ночи? Ради бога, они в один голос указывают время, когда этот парень появился, что он им сказал и как выглядел. Они все признают, что ничего не слышали. Вот на этом должны сосредоточиться присяжные.
— Ваша собственная дочь, — продолжал Мэтт, не обращая внимания на детектива, — утверждает, что Джиллиан настояла на том, что пойдет домой одна. Как будто испытывая судьбу. Должен сказать, что если бы я был той ночью в лесу, то такие «мелочи» непременно запомнил бы. — Он бросил все три протокола на стол. — Какая же из версий правдивая?
Чарли взглянул на агукающую на коврике малышку.
— Поговорим, когда ей будет шестнадцать. Побеседуй с девочкой, которая до смерти напугана после того, как ее подругу изнасиловали в лесу среди ночи, и увидишь, сможет ли она вспомнить подробности. Господи, Мэтт, они еще дети! Они лицом к лицу столкнулись с дьяволом. Им удалось выжить и рассказать об этом… но их до сих пор бьет дрожь. И даже если они не могут вспомнить какую-то подробность той ночи… Как бы там ни было, не на них же напали! Их показания не настолько весомые, как показания Джиллиан. Их показания нужны лишь для того, чтобы подтвердить сказанное ею.
