кровати Эдди Пибоди.
Дрожащим голосом Джиллиан поинтересовалась:
— А можно… можно их потрогать?
— Конечно.
Она потянулась к пурпурной упаковке с «Троянцем», но потом ее рука переместилась левее, пальцы пробежали по упаковке «Контемпо», двум «Лайф-Стайл» и «Дюрексу». Она взяла «Дюрекс», а после лежащий рядом с ним «Прайм»…
Неожиданно Джилли швырнула презерватив на стол и закрыла лицо руками.
— Я не знаю, — заплакала она. — Было темно… а я… я так испугалась… и…
Мэтт кивнул в сторону Джиллиан, и Чарли тут же обнял ее за плечи.
— Все хорошо, милая, успокойся.
— Но вы же хотите, чтобы я выбрала какой-то. Как улику.
— У нас есть другие улики, — заверил Мэтт.
Джилли громко шмыгнула носом.
— Правда?
— Да, — успокоил ее Чарли. — Это всего лишь последний штрих. Все нормально?
Она кивнула.
— Нормально.
— Хочешь прекратить?
— Нет. — Джилли повернулась к столу и сжала кулаки, как будто пытаясь заставить себя вспомнить. — Он был пурпурный, — сказала она через минуту. — Упаковка была пурпурная. — Джилли улыбнулась, и ее лицо преобразилось. — Я права, нет?
— Еще бы! — сказал Мэтт, убирая презервативы со стола.
Чарли открыл дверь.
— Джо, — обратился он к стоящему в коридоре полицейскому. — Отведи, пожалуйста, мисс Дункан к отцу.
— Есть, лейтенант.
Чарли какое-то время смотрел вслед Джиллиан, потом вернулся в кабинет к прокурору. Засунул руки в карманы.
— Она выбрала «Троянца».
Мэтт кивнул.
— Сожалею, — заключил он, — но из дома ты изъял не эту марку.
«Джек обрадуется».
Неожиданная мысль словно обухом огрела Джордана по голове, лишив возможности соображать. К его величайшему изумлению, в деле, которое он в тот вечер получил от Мэтта Гулигана, упоминались вещи, которые на самом деле можно трактовать в пользу подзащитного.
Джордан выпустил колечко сигарного дыма и вытянул голые ноги на крыльце. На его коленях лежал рапорт Чарли Сакстона. Рядом на деревянном полу — показания свидетельниц и удивительные результаты опознания презерватива. Не хватало только выводов экспертизы, которые задерживались на неделю из-за загруженности лаборатории.
Минувшие две недели не убедили Джордана в том, что Джек Сент-Брайд невиновен. Он был уверен: упрямое заявление Джека, что его там «и близко не было», есть не что иное, как попытка выдать желаемое за действительное. Его поведение а-ля Нельсон Мандела в тюрьме не дает оснований считать, что совесть у него чиста, скорее свидетельствует о занудстве. А эта идиотская история о лентах на деревьях только еще больше подрывает к нему доверие, в довесок к выпитому в тот вечер виски.
Сейчас, изучая материалы дела, переданные окружным прокурором, Джордан сомневался, что обвинение Джека Сент-Брайда — не выдумка.
Он открыл дверь и прокрался по коридору к собственной спальне, которую, как истинный джентльмен, уступил Селене. Свет месяца заливал комнату, и на мгновение от вида этой женщины, спящей на его кровати, у Джордана перехватило дыхание. Он ничуть не удивился, когда Селена почувствовала его присутствие и тут же проснулась. Ее рука скользнула под подушку.
— Ты же не спишь с пистолетом под подушкой в моем доме? — пробормотал Джордан. — Похоже, на этот раз мне повезло.
Селена повернулась на бок.
— Выйди из моей спальни, Джордан, — пробурчала она из-под одеяла.
— Это моя спальня.
— Тем не менее твое присутствие здесь нежелательно. Тебе прямо сказано: «Уходи». Если только ты не набрался у своего клиента опыта в отношениях с женщинами.
— Как раз о Джеке я и хотел с тобой поговорить.
Селена, смирившись, перевернулась на спину.
— В три ночи?
— В четыре. Но какая разница? — Джордан присел на кровать возле Селены. — Ты читала материалы дела?
— Кое-что.
— Там есть пробелы.
Она пожала плечами.
— В делах всегда есть пробелы. По крайней мере, так ты мне говоришь.
— В половине случаев я лгу, но только не в этот раз.
— Итак?
— Царапина. Помнишь, я тебе рассказывал? Лечение у психиатра. Да и версии девочек кое в чем расходятся.
— А как насчет вещественных доказательств?
— Результатов пока нет, — признался Джордан.
Селена просмотрела копии документов и взглянула на него.
— Но ты же не думаешь…
— Да, — подтвердил Джордан. — Вероятно, Джек говорит правду.
Мэтту снился кошмар.
Он находится в суде и смотрит на присяжных так, словно хочет их загипнотизировать, потому что дела об изнасиловании на самом деле выигрывает тот, кому присяжные больше верят.
— Мистер Гулиган! — обращается к нему судья.
— Да, Ваша честь. Прошу прощения. — Он пытается ослабить галстук, чтобы не задохнуться. — Обвинение вызывает Джиллиан Дункан.
Вспышки камер, суета, присутствующие вытягивают шеи, чтобы увидеть, как к месту для дачи свидетельских показаний идет главный свидетель обвинения. Но двери не открываются, Джиллиан в зале суда не появляется. Мэтт пытается узнать у пристава, где свидетельница, но его останавливает голос судьи:
— Господин прокурор, у вас какие-то проблемы?
— Я не могу найти своего свидетеля, — признается Мэтт.
— Она уже здесь, — указывает судья на место свидетеля.
Мэтт видит пустую трибуну, но все равно быстро подходит к ней, хотя ноги его не слушаются, и кладет руку на резной барьер.
— Назовите, пожалуйста, для протокола свое имя, — просит он.
В ответ молчание. Мэтт осматривает свидетельскую трибуну и видит, что у ее основания лежит его собственная дочь. Молли улыбается ему, как будто знает, что он сможет ее спасти.
Джордан с некоторым злорадством смотрел, как в крошечную комнату для свиданий в сопровождении конвоира, потирая сонные глаза, входит Джек.
— Джордан? — удивился он. — Сейчас же ночь!
