Масаёри начал осматривать лошадей Левой императорской конюшни.
— Завтра между моими чинами состоятся состязания в стрельбе с лошади, — сказал Масаёри. — Надо сегодня осмотреть лошадей, которых отобрали для этого.
По приказу генерала главный конюший, его помощник и Низшие служащие, а также все чины Левой личной императорской охраны, начиная от вторых и младших военачальников до слуг, искусных в исполнении песен и плясок восточных провинций[512], стали выводить коней.
— Великолепные кони! — восхищался генерал. — Надо рассказать о них государю, он будет очень доволен!
Тем временем разбили шатры, и все — сам генерал, вторые и младшие военачальники, главный конюший и его помощник — расселись там друг подле друга, а чины Личной императорской охраны, начиная со старших стражников, сев на лошадей, стреляли из лука. Затем телохранители, разделившись на правую и левую группы, танцевали пляску «Изображая коня». Масаёри велел бросить им большой мяч, и слуги, взяв клюшки, принялись играть в мяч. Когда игра окончилась, победители ещё раз исполнили танец. Лошадей между тем повели к пруду, дали им остыть и стали кормить.
В тот день правый генерал Канэмаса, желая обсудить детали завтрашних соревнований, отправился на конное ристалище Личной императорской охраны. Когда Канэмаса[513] доложили, что чины Левой личной охраны собрались у Масаёри, он воскликнул:
— Ах, какая приятная новость!
И свита Канэмаса, начиная с его помощников и вплоть до слуг, искусных в исполнении песен и плясок восточных провинций, во главе с конюшими верхом отправилась туда. Перед экипажем правого генерала слуги начали танцевать «Изображая коня».
— Слышится, как будто играют музыканты из Музыкальной палаты, — сказал Масаёри. — Мне кажется, что на органчике играет Сукэдзуми. Уж не чины ли Правой императорской охраны едут к нам? Посмотрите-ка!
— Пожаловал генерал Канэмаса с правыми конюшими, — доложил глава пастухов.
— Поистине, это большая радость! — воскликнул Масаёри.
Он затянул ленты, на которых висел меч, свесил их концы, отвязал подол платья так, что тот волочился по земле, взял в руки органчик и, великолепно заиграв на нём, в сопровождении левых конюших вышел навстречу Канэмаса. Увидев Масаёри, чины Правой охраны быстро спешились. Музыка звучала и с той, и с другой стороны. Чины Левой и Правой охраны внимательно осматривали друг друга. Толпа, заполнившая широкий проспект, была красиво освещена лучами заходящего солнца. Оба молодых блестящих генерала некоторое время исполняли музыку, а потом вошли в усадьбу. Чины Правой и Левой императорской охраны поднимались с противоположных сторон, левые по восточной лестнице, правые — по западной. Первые сели лицом к югу, вторые — к северу. Перед каждым из чинов поставили столики с угощением. Подняли чаши с вином, начался пир.
Император, узнав об этом, подумал: «Такой неожиданный приём! Как он там справляется?» И он отправил главного архивариуса, одновременно состоявшего в чине второго военачальника Правой личной императорской охраны, к императрице, велев сказать: «К Масаёри неожиданно пожаловали гости, я хочу отправить посыльного. Если у вас под рукой есть что-нибудь, что можно вручить в качестве подарков, дайте, чтобы преподнести Масаёри».
Императрица распорядилась положить в длинный китайский короб на ножках сто полных женских нарядов, белые штаны и нарядные платья в десять слоёв. Она отправила это императору, велев передать ему: «Как видите, у меня были только такие мелкие вещи».
Император приказал взять из своей сокровищницы и положить в китайские коробы триста штук шёлка, в десять коробов положить одежду, а в десять коробов положить фрукты из его личной кладовой и отправить всё это в дом Масаёри. Но во дворце не оказалось ни одного архивариуса шестого ранга, которого можно было бы послать к генералу.
— Куда это все разбрелись? — воскликнул император. — Пошлю-ка я Юкимаса, хотя он и слишком высокого ранга для таких поручений.
Он велел позвать Юкимаса, помощника военачальника Императорского эскорта, который в то же время состоял архивариусом, и отправил его к Масаёри, велев передать: «Кажется, к вам неожиданно пожаловали гости, и я беспокоюсь, Как вы справитесь с угощением. У нас всего много, и если у вас не хватит чего-нибудь для подарков, то, не стесняясь, пришлите ко мне гонца».
Император написал на чашке стихотворение:
«В тесных стенах
Тело моё
Томиться должно,
Но душу мою
К тебе могу послать» —
и отправил Масаёри.
В ту ночь около императора несли службу левый министр Суэакира и советник министра Масаакира. Император сказал им:
— Вы должны навестить генерала.
— Слушаем и повинуемся, — ответили оба, и после того как Юкимаса получил императорские подарки, они втроём отправились к Масаёри.
Генерал, увидев на чашке стихотворение, императора, исполнился изумления и почтительности. Он пригласил Юкимаса подняться на веранду, а сам, спустившись по лестнице, исполнил перед ним благодарственный танец и преподнёс ему платье. Императору в ответ он написал так:
«С небесных чертогов
На рукав моего кимоно
Белый нефрит спустился.
Его блеск прекрасный
Восторгом наполнил меня»[514].
Масаёри совсем не догадывался, что вместе с Юкимаса к нему прибыли министр и советник, и изумился, когда неожиданно появились помощники военачальника Императорского эскорта, несущие факелы перед господами. Правый министр и принц Сикибукё спустились навстречу гостям. Левый министр всё приговаривал: «Не стоит беспокоиться!» Наконец гости поднялись по лестнице и уселись на веранде.
— Я очень тронут тем, что вы изволили пожаловать ко мне, несмотря на очень позднее время, — обратился к ним Масаёри.
— Я прибыл сегодня утром во дворец и до сего времени прислуживал государю, — ответил левый министр. — Кто-то доложил государю, что у вас собрались чины из Личной императорской охраны, императорские конюшие и многие сановники. Он очень удивился и сказал мне: «Я должен послать туда кого-нибудь из архивариусов. Не будете ли вы его сопровождать?»
Эти слова доставили хозяину огромную радость.
Затем правый и левый генералы заняли места во главе правых и левых конюших. Принцы и сановники разделились на две группы, и начались состязания. В левую группу избрав великолепных наездников, начиная от старших стражников Левой личной императорской охраны до чинов, исполняющих песни и
