Многие писали письма матери покойного Масаго. Некоторые хотели обосноваться в её доме, а другие — похитить её, и она стала подумывать о том, чтобы перебраться в какое-нибудь уединённое место.
Удобный для житья дом нашёлся у подножия горы Сига, неподалёку от него текла река, вокруг росло множество трав и деревьев, цветов и клёнов. Жена Санэтада с дочерью, никому ничего не говоря, покинули своё прежнее жилище и перебрались на новое место; с ними поехали кормилица, юная служанка и низшая служанка. Женщины выполняли различные обряды и проводили время, играя на кото и других струнных инструментах.
Наступила глубокая осень. По вечерам дул сильный ветер, холод пронизывал женщин до костей, шум водопада наводил тоску. Вдалеке слышались крики оленей. Перед домом ещё продолжали цвести некоторые цветы, другие давно осыпались. Как всё было печально!
Как-то раз госпожа и Содэмия подняли занавеси и сели на веранде перед главным покоем за кото, а кормилица им аккомпанировала.
Госпожа сложила так:
— Осени ветер
Холодом тело пронзает.
Вдали исчезает
Олень бессердечный,
Криком холмы оглашая.
Содэмия произнесла:
— Видеть не может никто,
Как в пустынных горах и долинах
Тысячи разных цветов красками блещут.
Грустно роняют на землю они лепестки,
На судьбу свою негодуя.
А кормилица сложила:
— Вечер в пустынных горах,
Где цикады звенят…
Не от одной росы
Мокры насквозь рукава
Тех, кто думой измучен.
И все трое горько заплакали.
В это время Санэтада, выполнив обряды на горе Хиэй, возвращался домой, а Накатада выполнил такие же обряды в храме Сига и тоже возвращался в столицу. Санэтада, идя с горы Хиэй, увидел на перекрёстке дорог Накатада и спросил его:
— Откуда ты идёшь?
Накатада ответил:
— Долго напрасно
Кружил я в горах,
Где распустились
Дракона цветы,
Путь к Просветленью ища…[642]
Санэтада рассмеялся:
— В горах я скорблю,
В горах я любуюсь
Ветками клёна в каплях росы,
Но не видел ещё
Пути, что к Прозренью ведёт.
Им захотелось сломать красивую ветку клёна, чтобы принести её в качестве подарка с этих гор. Они посмотрели вокруг и у изгороди дома, где жила госпожа, увидели клён, как будто покрытый парчой глубокого красного цвета.
— Какие прекрасные ветки в этой усадьбе! — сказал Санэтада, подошёл первым к изгороди, сломал ветку и произнёс
— Может, послать мне домой
Ветку с листьями клёна?
Столь неожидан подарок…
Будет ли рада
Та, с кем давно я расстался?
Накатада произнёс:
— Некому мне эту ветку
В подарок послать.
Но было бы жаль,
Если бы ветром
Листья с неё сорвало.
Отломив ветку, он задержался у изгороди и заглянул в сад. Зрелище, открывшееся перед ним, было так прекрасно, что он замер, заворожённый. Оба молодых человека точно приросли к изгороди, и Санэтада сложил:
— Дальний путь предстоит,
И надо уже возвращаться…
Но так привязано сердце
