В моём рукаве,
На который долгие годы
Слёзы я лил,
Свет слабый зажёгся.
Как радостно сердце забилось!
Они продолжали полную очарования беседу на разные темы. Стало светать, запели птицы, и император сказал:
— Редкая ночь, когда встречаются звёзды…
Если можно было бы спать,
Как птенцы на насесте,
Рядом друг с другом
И не слышать
Гомона птиц на заре!
Госпожа ответила:
— Очнувшись от грёз,
Из яйца
Появится птенец
И издали смотрит
На высокий помост[749].
Становилось всё светлее, и она заторопилась домой. Вот показалось солнце, и госпожа было поднялась, но государь удержал её:
— Разве уже рассвет? Это только его провозвестники! — И он обратился к Канэмаса:
— Генерал, сейчас ночь или утро?
— Трудно ответить. Петухи возглашают, что день настал, но как на самом деле, пока не разобрать.
В Суминоэ
Темны ещё облака
На востоке.
И неизвестно, с чего
Петухи всполошились.
Поэтому никак нельзя ответить определённо. Император рассмеялся и обратился к госпоже:
— Послушайте же, что говорит генерал. При этих словах я ещё больше укрепился в своём мнении.
Если заслышишь
Издали крик
Петушиный,
Знай, что Застава встреч
Уж близка[750].
Госпожа на это ответила:
— Слышу названье заставы,
И радостью сердце забилось.
Но ведь если
Нет на то разрешенья,
Даже здесь встретиться не дано.
Увы, всё не так, как вы изволите говорить.
— Ах, не стоит об этом! — воскликнул император. —
Сердце стремится к тебе.
Но чувства твои
Столь непрочны…
Удастся ли вычерпать чистую воду
На Заставе свиданий?[751]
Вы не испытываете ко мне таких чувств, какие я испытываю к вам.
Наконец госпожа покинула дворец.
По приказанию левого министра из Императорской сокровищницы доставили двадцать сундуков для платья, украшенных золотой росписью по лаку, — излишне говорить, как красивы были покрывала на подставках для них и шесты, на которых их несли. В сокровищнице нашлись китайские сундуки, сработанные знаменитыми искусниками из императорских мастерских, в них было положено множество превосходных вещей, а также двадцать шкатулок, украшенных тонким узором, с покрывалами, для которых в течение нескольких лет подбирали красивую парчу. Отобрав в сокровищнице самые пышные шелка и парчу из тканей, привозимых на обмен купцами из Танского государства, министр велел сложить всё в эти сундуки, а в другие положить редкие благовония. Кроме того, в Императорской сокровищнице было приготовлено десять сундуков для подарков самым важным лицам, и министр приказал взять их для дочери Тосикагэ. В сундуки положили редкие вещи, каких больше нигде не найдёшь. Мог ли представиться более подходящий случай? Ведь речь шла о дочери Тосикагэ, жене знаменитого правого генерала, исполнявшей в тот день на кото тайные произведения, которым обучил её отец! Где ещё в мире можно было отыскать более достойное лицо? Министр решил поднести всё это госпоже. «В данном случае скупиться не следует», — подумал министр, приказывая взять эти десять сундуков и десять других сундуков для платья. В Императорском архиве он выбрал пятьсот штук самого лучшего шёлка, пятьсот свёртков ваты шириной в пять сяку, белой, как только что выпавший снег, и велел всё положить в сундуки. Там же он выбрал десять сундуков и приказал наполнить их узорчатым шёлком, парчой с цветочным рисунком и различными благовониями: мускусом, аквилярией, гвоздикой; и мускус, и аквилярия были привезены из Танского государства. Об
