Из главного дворца жена Танэмацу прислала декоративный столик; на нём была сооружена гора, составленная из различных ароматических веществ, стояли деревца, золотые ветки которых были украшены серебряными цветами и бабочками. К одной ветке было прикреплено стихотворение:
«С приходом весны
Все деревья покрылись цветами.
Но вижу, что ветку одну
Не мочит ни дождь, ни роса.
О, как это прискорбно!»[413]
Красивая служаночка принесла благовония в павильон. Господа стали рассматривать сооружение. Они решили сочинить стихотворения и прикрепить их к бабочкам. Накатада написал:
«Дождь и роса беспристрастно
Деревья все оживляют.
Скоро весть разнесётся,
Что и ветка сия
Цветами покрылась».
Накаёри сложил:
«Ветер весенний
Веет над Фукиагэ…
Пусть вознесёт он
К облакам в вышине
Цветы вишни благоуханной!»
Судзуси на это ответил:
«На дереве этом
Нет веток таких,
Чтоб цветы до небес вознеслись…
Только волнам дано
Их тень неясную видеть».
Юкимаса сложил:
«Разве пристрастна роса,
Несущая милость деревьям?
Скоро увидим ветку,
Которая свой аромат
В этих краях таит».
Мацуката написал так:
«Чахлы вишни в столице,
Скуден их аромат…
И, дождя не страшась,
Прилетел сюда соловей
Любоваться цветеньем весенним».
Тикамаса сложил:
«Много мне твердили об этом,
Но мог ли представить,
Как вишни здесь великолепны?
Любуйся же ими, пока
Ветер цветов не унёс!»
Токикагэ:
«Весенние цветы,
Как облака в лазурной выси.
Кто же скажет,
Что ветки этих деревьев
Не достигают неба?»
Танэмацу сложил так:
«Коль обойдут
Благоуханья весны
Скромную вишню,
То прахом пойдут
Мои все усилья»[414].
В таких развлечениях прошла вся ночь. Подарки для этого пира были приготовлены женой Танэмацу, и узоры, и расцветка одежд были необыкновенно роскошны.
На двенадцатый день третьего месяца пришёлся первый день змеи. Господа для совершения обряда
