type='note'>[459]. Он сочинил необыкновенно красивое стихотворение, ему сразу же присвоили степень кандидата, и был объявлен указ о его повышении.
Стали исполнять музыку. Сановники сполна показали своё искусство. Император Сага, слушая, подумал: «Сановники доказывают всё, на что они способны. Нельзя, чтобы ни Судзуси, ни Накатада так ничего и не сыграли» — и наклонился к императору:
— Попросите их поиграть на кото.
— Сейчас я прикажу. Но должен признаться, что Накатада часто отказывается играть, — ответил император, и, подозвав к себе Накатада, произнёс: — Отрёкшийся от престола император изволил сказать: «В такой очаровательный день, как сегодня, он уклоняется от службы. В ночь, когда Накаёри и Юкимаса играют не жалея рук, этот знаменитый виртуоз ничего не делает». Поэтому сыграй что-нибудь.
Настроив «сэта-фу» в лад произведения «Варварская свирель», император передал его Накатада. Настроив в тот же лад «ханадзоно-фу», он передал его Судзуси. Оба молодых человека почтительно приняли инструменты.
— Другие, может быть, припасли для такого очаровательного дня что-то новое, — сказал Накатада, — но те произведения, которые я время от времени исполняю, я уже играл перед моими государями, и для сего дня ничего не осталось.
— Если ты ничего не припас для этого случая, сыграй то, что ты играл раньше, — ответил император. — Талант нужно показывать другим и следует прислушиваться к их суждению. Если сегодня вечером ты не будешь играть, что о тебе будут говорить? Начинай же, не медли.
Но Накатада играть не собирался.
— Разве для тебя желание монарха ничего не значит? — продолжал император. — Когда государь приказал отправиться на гору Хорай за эликсиром бессмертия, Сюй Фу пустился в путь[460], потому что нельзя не подчиниться императорскому приказу. Так или иначе сыграй что-нибудь.
Но Накатада, несмотря на монаршее желание, не начинал играть, а уговаривал Судзуси.
— Что с тобой делать! — воскликнул император. — Судзуси, начни играть хоть ты.
«Какое неприятное положение!» — подумал про себя Судзуси, но начал играть «Варварскую свирель» в той версии, которая издавна сохранялась в его доме. Наконец и Накатада принялся тихонько ему подыгрывать и, в свою очередь, исполнил это произведение. Музыка стала звучать всё громче и громче. Все были совершенно захвачены ‹…›. Накатада доиграл «Варварскую свирель» до конца. Все присутствовавшие, начиная с самого государя, проливали слёзы восторга. Император преподнёс музыкантам чашу с вином со словами:
— Проходит осень…
И наконец я слышу,
Затворница-цикада
В ветвях сосны
Сливает голос с кото.[461]
Накатада на это ответил:
— Цикаде разве
Слышать не привычно
Глубокой осенью
В глухих горах
Шум ветра в соснах?[462]
Отрёкшийся от престола император обратился к Судзуси:
— Осенняя ночь
Подходит к концу.
В тени сосны молодой,
На которую пала роса,
Наслаждаюсь прохладой.[463]
Судзуси на это ответил:
— Не может придворный
Под невысокой сосной
Прохладную тень обрести.
Ветер суровый
Капли росы разметал.[464]
Второй принц обратился к Накаёри, который играл на лютне:
— В сосен тени
Прохладу находят.
Но любезнее мне
Не знающий устали
Ветер широкий.[465]
Накаёри на это ответил:
— Сосны так близко!
Но разве кто-либо
Захочет присесть
В тени их прохладной,
Когда ветер бушует осенний?[466]
Принц обратился к Юкимаса, который играл на цитре:
— Осенний ветер холодный…
Цикады, собравшись
В тени сосен густых,
В восторге шуму его
Внимают.[467]
