сейчас благодаря Масаёри он стал жить роскошно: еды было с гору, масла для светильников с море. Но всё же он о чём-то сокрушался[496]. Однажды, когда шёл снег, он сложил:
— Холодно. Падает снег.
Но жаром пылает
Сердце моё.
Разве наука избавит
От заблуждений любви?
Глава VIII
ПОСЛАНЦЫ В ХРАМ КАМО
Императорские посланцы на праздник в храм Камо[497] были избраны из дома Масаёри. Посланцем из состава Личной императорской охраны был второй военачальник Сукэдзуми, из Дворцовой сокровищницы — её глава Юкимаса, из Управления императорских конюшен — глава Управления, сын принца Сикибукё. Всё необходимое для посланцев было приготовлено тщательным образом. Когда они Должны были отправиться из дому, Масаёри сказал Сукэдзуми, чтобы он прикрепил листья багряника к головному убору, и добавил:
— Казалось,
Листочка лишь два
На дереве кацура,
Но вот уже ветка его
Шляпу украсила.[498]
Сукэдзуми на это ответил:
— Глядя на кацура ствол,
Высоко к небу поднявшийся,
Подумают все:
«Как этой ветке
До него далеко!»[499]
После этого посланцы вышли из усадьбы.
Из Кацура правый генерал Канэмаса прислал Сукэдзуми[500] двух прекрасных коней, на одном была богатая упряжь, второй был сменный. Тридцать телохранителей, разумеется, роскошно одетых, несли торимоно[501]. К веткам сделанного из золота багряника были подвешены маленькие кувшины с водой из реки Кацура.
По просьбе Канэмаса Накатада написал письмо:
«Листья срывая
На шляпу тебе,
Я все рукава замочил:
Ведь этот багряник с Кацура, реки,
Где белые волны встают.
Это удивительно!»
Сукэдзуми в ответ на это написал:
«Сколько людей до сих пор
Багряником с Кацура
Шляпы свои украшало!
Наконец-то сегодня
Черёд мой пришёл.
Сегодня, когда стемнеет…»
После этого Сукэдзуми отправился в храм. Мать его изъявила желание увидеть праздник и отправилась туда со свитой: в процессии было десять экипажей.
Когда, посмотрев на отъезд посланцев, Атэмия вернулась в свои покои, ей принесли письмо от наследника престола:
«В храме Камо
Грозных богов алтарь
Мальвой украшен.
Смогу ли в этом году
Сорвать я цветок?»[502]
Наступил третий месяц.
Советник Санэтада настойчиво просил даму, прислуживающую Атэмия:
— Пусть она не говорит со мной, но дайте мне послушать, по крайней мере, как она разговаривает с вами.
Та спрятала Санэтада недалеко от покоев Атэмия, и он слушал, как она играет на кото и беседует с дамами. Вернувшись к себе, Санэтада лёг в постель и погрузился в мысли о красавице, ничего не замечая вокруг. Потом написал:
