«Из гнезда родового
В далёких горах
Умчалась кукушка.
Долго тянутся годы,
Что она в скитаньях проводит![503]
О, милая моя! Похоже, скоро меня не станет, и мне горько, что больше я не смогу посылать Вам писем».
Атэмия ответила:
«Приходит лето,
И странствий жажда
Вдаль манит кукушку.
Но не проходит года,
Чтоб она домой не вернулась».
Пришло письмо от принца Хёбукё:
«Рукой зачерпни:
В дощатом колодце
Вода потеплела.
И хоть на дне холодна она,
Может быть, всё же…»[504]
Атэмия ответила:
«Что бы ни говорил
Человек легкомысленный,
Вижу насквозь
Сердце его, как накидка
Летняя, непрочное».
Пришло письмо от советника министра Масаакира:
«В ожиданье тоскливом
Влачу свои дни.
В цветах унохана
Пеньё кукушки
Душу мне надрывает»[505].
Атэмия ответила:
«Просишь ты ту,
Что ответа не даст.
Только напрасно тоскуешь,
Слушая пеньё кукушки
В цветах унохана».
Накатада прислал письмо, прикрепив его к пустой скорлупке цикады:
«Жаждало бренное тело
Упиться росой твоих слов.
Но напрасны мечты,
Как пустая скорлупка цикады.
Сердце гложет тоска…[506]
Как же быть?»
Атэмия ответила:
«Скудных слов
Ложится роса.
Но если
Кто-то узнает,
Что пишу я тебе?
Как подумаю об этом, писать пропадает охота».
С одним из смышлёных подростков Судзуси прислал письмо из Фукиагэ, провинции Ки:
«Всё время думаю о Вас, но разговоры о Вас с другими не приносят мне успокоения.
Как можно увлечься
Грёзой неясной?
Почему все стенают,
Что и во сне
Не встретить тебе подобной?
Я так расстроен!»
Масаёри прочитал это письмо и сказал:
— Сейчас все только о нём и говорят. Тем не менее, по-видимому, ему не подняться выше крупного
