– А очень просто. Чувствуется, когда человек верит в то, что пишет. По словам, по музыке чувствуется. Когда он стоит на своей идее, живет ею. Не пыль в глаза пускает: вот он грим нарисовал – и перед нами Демон, а остается им, когда грим стерт, понимаешь? И не сдается, если давят, если еще есть что сказать. Если фальши нет. Если есть что-то новое, интересное, понимаешь? Когда это не бизнес – а жизнь!
Костя произнес монолог на едином дыхании, с горящими глазами. Я понял, что он давно думает об этом, и кивнул. Люблю, когда люди говорят искренне, и думаю, все это любят. Только почему-то сами не спешат быть искренними.
– Ты идеализируешь, – ответил я, – таких людей о-очень мало. Которые идут до конца. Есть много прекрасных людей, которых жизнь сломала. Сначала творили, а потом вынуждены подстраиваться, выполнять дурацкую работу или чьи-то заказы. Такова реальность. Есть классики, которые писали на заказ. И музыку, и книги.
Костя покачал головой:
– Не уважаю. И уважать не буду никогда.
– Ты максималист, Костя. Я удивляюсь, как ты уживаешься со всеми, если так думаешь.
– Очень просто. Может, я и максималист, но никому своих идей не навязываю. Каждый волен выбирать. Я – за свободу.
Мы помолчали. Пользуясь паузой, я вызвался в туалет. Костя показал, куда идти. На самом деле в туалет я не хотел, я уже забыл, когда ходил туда в последний раз. Мое тело не выделяло ничего, даже пота, и, надо сказать, это было удобно. Правда, пить я стал втрое, а может, и вдесятеро больше, особенно если подолгу не прикасался к воде. Архип говорил, что скоро я вообще не смогу долго находиться на суше, но в это верить не хотелось. Посмотрим, придумаем что-нибудь.
Я постоял перед унитазом и спустил воду. Звук струящейся воды вызвал во мне голодный спазм, как запах еды у того, кто не ел дня три. Я выскочил из туалета и, зайдя в ванную, надолго присосался к крану. Никогда не думал, что обычная водопроводная вода когда-то станет вкуснее любимого тоника и вишневого компота, но стало именно так. Человеческий желудок не в состоянии вместить столько жидкости, но я пил и пил, пока не поймал себя на мысли, что даже не глотаю, а вода просто льется в горло. У обычного человека сработал бы рефлекс, у меня же его не было, потому что я давно не дышал. Рефлекс сработал не на уровне инстинкта, а в голове, и я испуганно отшатнулся от крана. Хватит, напился. А вообще любопытно: сколько я могу выпить? Думаю, в Книгу Гиннесса попал бы.
Вернувшись в комнату, увидел, что Костик сидит на диване и спокойно меня дожидается.
– Слушай, давно хотел спросить. Почему ты меня пригласил? Что-то я не слышал, что у тебя побывал кто-нибудь из наших.
– Потому что я не каждого приглашаю.
– Это я знаю.
– У тебя есть принципы, – сказал Костик. – Это я уважаю.
– У кого их нет? – удивился я.
– У многих. В тебе есть стержень, а это в человеке главное. Большинство – бесхребетные. С ними неинтересно. В этом смысле я уважаю даже маньяков. У них идея есть, цель в жизни, пусть низменная, но – цель. И они стремятся к ней, даже зная, что против них весь мир. Вот это я уважаю! К сожалению, большинство – рыбы, плывущие по течению. А ведь у них есть плавники! Но нет воли повернуть против течения, понимаешь?
– Интересно, – проронил я, разглядывая фотографию какого-то моряка в лихо заломленной бескозырке. – А это кто?
– Мой отец.
– Моряк? – спросил я, хотя и так было ясно.
– Да. Он пропал без вести.
– Ничего себе. Давно?
– Шестнадцать лет уже. Я его и не помню, – сказал Костик. – Хочешь музыку послушать?
Я был не против.
– Хеви-метал? Знаю, ты любитель.
– Я не любитель, я профессионал, – усмехнулся Костя. Он вытащил один из дисков и сунул в проигрыватель.
Стереосистема засветилась огоньками, и из динамиков зазвучала удивительная музыка. Я никогда не слышал этой группы, хотя название показалось знакомым. Вообще говоря, словосочетание «хеви-метал» не вызывало положительных эмоций. Бешеный ритм, как правило, крики, а не пение, трясущие волосами фанаты. Стереотип, воспитанный телевидением, медленно рассыпался под звуки красивого, берущего за душу голоса:
Я понял, что имел в виду Костя, когда говорил о вере в то, что делаешь. Я никогда не слушал «метал», а то, что слышал, мягко говоря, не впечатляло. За редким исключением. Но это… Потрясающе эмоциональная баллада поразила меня. Английский я знал неплохо и понимал, о чем поется. В песне был дух борьбы, героизм и воля несгибаемого человека, который согласен умереть, но не покориться:
Костя наблюдал за мной с улыбкой. Он радовался, что мне понравилось. Я и сам был рад тому, что открыл для себя. А мог бы жизнь прожить и не узнать, что есть такие вот песни.
Музыка захватила целиком. Я слушал и видел то, о чем пелось. Даже не понимая части сказанного, я ощутил энергию, наполнившую меня. В голове смешались лязг мечей и вода над головой, топот наступающих армий и одиночество настоящего героя. Я покачал головой:
– Офигенно!
– Это «Manowar», – сказал Костик. – Моя любимая группа.
– Давай еще!
– Сейчас я тебе одну их балладу поставлю. Очень ее люблю. Такая вещь! «Warriors of the World» называется. – Костя поколдовал над центром, сделав и без того сильный звук еще громче.
– Соседи не прибегут? – спросил я, слушая резкий, хлесткий, как выстрелы, барабанный ритм.
– Здесь стены толстые, – ухмыльнулся приятель.
Я выпал из этого мира. Я слушал, радуясь оттого, что могу понять достаточно простые, но берущие за
