– Слушаюсь, товарищ полковник.
– Василий Несторович, – Наталья Павловна внимательно смотрела под ноги в поисках грибов, – а что с черным дворником? Разобрались?
– Пока все на прежнем уровне.
– Ну, хоть понимание этого явления имеется?
– Хотите знать мое мнение? – остановился Удалов.
– Конечно, товарищ полковник.
– Это, товарищи, хотите – верьте, хотите – нет. Но, как бы точнее выразиться, – нечто. И никаких шуток.
– В каком смысле? – удивился Валенда. – Поясните, что такое – нечто.
– «Нечто» – оно и Африке «нечто», – пришла на помощь Удалову Наталья Павловна. – Ну, а если серьезно?
– Возможно, это очень талантливый проходимец с широчайшими связями и высочайшим уровнем спортивной подготовки: он ускользает от оперативников и спецслужб. Только не понятна его мотивация. Зачем? Ради чего?
– И что, получается, ваш черный дворник метет каждый день?
– Да, метет, Наталья Павловна, вот уже полгода, как метет.
– Понятно, Василий Несторович, – посмотрела на зеленое поле Зырянова. – Попробуем разобраться. Нужны все оперативные данные.
– Конечно, хоть сегодня предоставим, – натянуто улыбнулся полковник Удалов. – Итак, вопрос о дворнике исчерпан?
– Я, думаю, да. На сегодня о дворнике достаточно. Давайте лучше поговорим о более приятном.
– Спасибо вам, Наталья Павловна, за понимание.
Группа уверенно двинулась по опушке березового леса. Впереди двигались Валенда с Натальей Павловной. Замыкали группу Звягин сУдаловым.
– Хорошо как! И с погодой, кажется, повезло, – радовался, как ребенок, Петр Михайлович, – кстати, незадолго до вашего прибытия дожди сильные были.
– Так что грибы точно будут! – радостно реагировал Удалов, – чуете, как пахнет! Смотрим внимательно под ноги и не зеваем!
Все участники группы стали внимательно оглядывать невысокую траву. Березы чуть слышно шелестели, солнце опускалось все ниже и ниже, и лес наполнялся самыми разнообразными звуками.
– Отойдем в сторонку, – Удалов потянул за рукав рубашки Звягина. – Слушай. У меня аж настроение портится, когда я начинаю думать об этом Лукьянове. Валерианки вот пришлось выпить. Главное не пойму, что стряслось с этим Лукьяновым? Почему такое внимание к его особе? И так его прикрыть и эдак. Чует мое сердце, Петя, что-то случится! А моя интуиция, ты знаешь, меня никогда не подводит.
– Да, – согласился Петр Михайлович. – Твоя интуиция мне известна.
– Эх, Михалыч, – тяжело выдохнул в сторону Удалов. – Похоже, влипли мы с тобой на старости лет.
– Да уж, товарищ полковник, – хмуро поддакнул Звягин.
– Смотрите! А это что? – Наталья Павловна показывала рукой на плотную светло-зеленую стену за березовыми стволами.
Глава 23
Апрель 1944 года. Южный Урал. Спец учреждение «Санаторий»
В номере Кондратьева горела лампа под оранжевым абажуром. Большие, настенные часы мерно постукивали. За круглым столом с чистой скатертью, чайными чашками и черной коробкой конфет с красными маками на крышке, сидели двое: полковник Шустрый и заключенный Кондратьев. Лейтенант НКВД Петров хлопотал с чайником и заваркой.
– Судя по пробоине, танк с передовой. Откуда он тут взялся? На втором этаже! – пронзительно улыбался Шустрый, помешивая теплый чай. – Почему сразу не доложили о таких сногсшибательных результатах, Петров?
– Хотелось все еще раз перепроверить, – врал по ходу Иван Владимирович, – все же такая ответственность. Кондратьев, доложи об опыте.
– Слушаюсь, – Николай Иванович встал смирно, – разрешите доложить, товарищ полковник?
Шустрый кивнул.
– Товарищ полковник, – Николай Иванович посмотрел прямо в глаза Марку Глебовичу, – если честно, то я и сам бы хотел побыстрее разобраться с произошедшим, но сначала прошу вас помочь вот в каком деле. Если можно, конечно?
Лейтенант Петров удивленно вскинул брови.
– Что там у тебя? – Марк Глебович протирал очки белоснежным платком.
– Вот, товарищ генерал, – Кондратьев протянул ему четверть листа, – я все записал. Это наш новейший танк «Т-34» с пушкой 85 миллиметров. Выпуск – начало марта тысяча девятьсот сорок четвертого года, номер – «пятьсот двадцать три». Он несколько минут назад участвовал в реальном бою на подступах к городу Умань в составе 5-й гвардейской танковой армии на втором Украинском фронте. Обратите внимание, товарищ полковник, это очень важно! Командир экипажа этого танка Лукьянов Петр Осипович остался живым при весьма загадочных обстоятельствах: бронебойный снаряд «Тигра» калибра восемьдесят восемь миллиметров пробил боковую броню со стороны командирского места танка, убив при этом наводчика и заражающего, но непостижимым образом оставив в живых командира – Лукьянова!
– Продолжайте, – заинтересованно кивнул Шустрый.
– Сейчас Лукьянов находится в полковом санбате: у него контузия. Если есть возможность, то его необходимо – как можно быстрее разыскать – и доставить сюда. Товарищ полковник, если все совпадет, мы получим неопровержимые доказательства подлинности результатов этого эксперимента!
– Хорошо, постараюсь что-нибудь сделать, – спрятал записку во внутренний карман Марк Глебович. – Я сейчас не спрашиваю, откуда вы все это узнали. Поговорим об этом позже. Я требую ответить мне, в результате каких ваших действий здесь появился боевой танк? Мы вот с лейтенантом Петровым коммунисты и твердо стоим на материалистической позиции, а с точки зрения материализма подобное невозможно. Так, Петров?
Петров с готовностью подтвердил.
– Я тоже материалист, ведь в наших университетах метафизике не обучают, – начал Кондратьев…
На этаже послышался громкий треск.
– Наверное, перекрытия уже не выдерживают веса танка, – опасливо предположил лейтенант Петров.
– Да черт с ним, с этим перекрытием, – Шустрый говорил уже серьезно, без улыбок. – Мне необходимо выяснить, как это у вас получилось? Вы хоть понимаете – то, что вы сейчас здесь продемонстрировали, уважаемый товарищ Кондратьев, как раз и является чистой воды метафизикой и чертовщиной!
– Да, товарищ полковник, понимаю. Мы с лейтенантом Петровым, – Кондратьев искоса смотрел на хмурого лейтенанта, – совсем недавно, точнее, позавчера обнаружили странные свойства одного элемента. Я включил этот элемент в конструкцию, и полчаса назад мы попытались достигнуть ранее полученных результатов.
– И, похоже, достигли? – ухмыльнулся Шустрый, кивая в направлении лестничной площадки.
– Не совсем, – отвел глаза в сторону Николай Иванович. – В наши сегодняшние планы не входило перемещать материальные объекты. До этого момента мы только принимали на ленту незашифрованные сообщения, я даже не подозревал, что подобное возможно! Скорее всего, при вашем внезапном появлении я от волнения допустил ошибку, нарушив тем самым последовательность выхода из сеанса.
– Ну, это понятно, – Шустрый погрозил пальцем Кондратьеву, – в основе открытия, как правило, лежит ошибка. Великая ошибка! Из ваших пояснений получается: если бы я не появился в тот момент, танк не возник бы на лестничной площадке. Так что ли?
– Похоже, так, товарищ полковник, – честно взглянул в глаза начальнику особого отдела гарнизона Николай Иванович Кондратьев.
– Все же молодец политрук Осадчий! Какое у него чутье! Очень вовремя доложил мне о вас и о вашей бурной деятельности! Лейтенант! – по-мальчишески вскричал Марк Глебович. – А ты чего насупился?
